Имя генерала A.A. Власова в последнее время довольно часто появляется на страницах научной литературы, литературно-художественных и общественно-политических журналов, в средствах массовой информации. Вокруг него развернулась целая дискуссия, участники которой решают вопрос, кем был Власов: изменником Родины, вставшим на преступный путь сотрудничества с врагом, или патриотом, идейным противником Сталина, стремившимся к "освобождению народов России от ига большевизма"? Сторонники "новых подходов" предлагают снять с Власова позорное клеймо предателя и преступника и по-новому оценить его роль и место в истории Великой Отечественной войны и российской истории в целом.
Рассуждения о Власове - идейном борце против Сталина и "советского тоталитаризма" обосновываются ссылками на его политические заявления, в которых, как утверждается, отразилось стремление к построению "новой, демократической России", а также тезисом об "особом, в том числе идеологическом характере германо-советской войны", с помощью которого общественность подводится к мысли о наличии в войне нацистской Германии против СССР элементов войны гражданской, освободительной. Переход Власова, как и других советских граждан, на сторону немцев предлагают рассматривать как политически и социально закономерное явление, как форму борьбы против Сталина и большевистской системы.
Ссылки на социально-политические причины перехода советских граждан на сторону врага в годы Великой Отечественной войны и на массовый характер этого перехода позволяют некоторым авторам выражать сомнение в юридической обоснованности применения к данным действиям определения "измена родине" и, следовательно, квалифицировать их как преступление. Они рекомендуют употреблять "более гибкие" и "нейтральные" понятия, не оговоренные в отечественном уголовном праве, такие, как "коллаборационизм", "сотрудничество с противником", а слова "измена родине", "предательство", в случае их использования, брать в кавычки.
Насколько обоснован такой подход к "проблеме Власова"? Являлся ли Власов изменником Родины?
Публикуемые германские документы, думается, позволяют устранить какую бы то ни было неясность в этом вопросе, а также составить более полное представление не только о личности Власова и его деятельности по ту сторону линии фронта, но и о том, чем оказался ценен Власов для немцев, кто в нацистской Германии и с какой целью поддерживал и продвигал его. Эти документы достаточно красноречивы и не нуждаются в подробных комментариях. Читатель может сам дать оценку содержащимся в них фактам и сделать выводы. Поясним лишь некоторые моменты, важные для понимания происхождения этих документов и тех тенденций в нацистской "восточной политике", которые получили в них отражение.
[ Читать далее]Когда говорят, что война Германии против СССР была "особой", то с этим нельзя не согласиться. Она действительно была такой, поскольку не походила на ту войну, которую немцы вели, например, в Западной Европе. Но ее особый характер проявлялся не в том, что она была "в том числе идеологической". Любая война обставляется определенными лозунгами и обосновывается идеологически. Не в лозунгах, не в идеологии было дело и даже не в различном классовом содержании, которое имела вторая мировая война на Западе и Востоке Европы. Принципиальное отличие войны нацистской Германии против СССР состояло в том, что в ней Германия преследовала особые цели и вела ее особыми методами. Для нацизма это была война за "новое жизненное пространство для германской нации", в ходе которой предстояло "подготовить" это "пространство" для германской колонизации, т.е. уничтожить государственность населяющих его народов, их культуру и часть самих этих народов, объявленных "расово неполноценными". Для достижения этих целей гитлеровцы отказались от соблюдения каких бы то ни было правил ведения войны, моральных норм и проводили откровенную политику геноцида. Война нацизма против СССР была войной на уничтожение. Именно в этом заключался ее особый характер. Антибольшевистские и антисталинские лозунги, использовавшиеся гитлеровцами с первого дня их "восточного похода", являлись всего лишь пропагандистским прикрытием этих чудовищных планов. Они предназначались для того, чтобы облегчить реализацию преступных замыслов нацистского фюрера и его клики, добиться внешнеполитической изоляции СССР и, если удастся, расколоть советское общество, дезорганизовать Красную Армию.
Цель, которую преследовали Гитлер и его окружение в войне против СССР, целиком определяла использовавшиеся ими средства. Они изначально делали ставку исключительно на военную силу и отвергали возможность решения "русского вопроса" политическими методами. Поэтому и тех советских граждан, которые добровольно либо по принуждению пошли на сотрудничество с ними, заявив о своем враждебном отношении к советскому строю и Сталину, они рассматривали не как политических союзников, не как носителей будущих новых форм государственности на территории СССР и России, а лишь как вспомогательную силу, призванную облегчить германскому рейху достижение его военных целей. Начав на рубеже 1941-1942 гг. формировать из советских граждан национальные воинские подразделения и "национальные комитеты", нацисты тем самым всего лишь прибегли к известной с незапамятных времен тактике ведения войны руками изменников-туземцев. Русские, украинские, белорусские, казачьи части, а также подразделения, составленные из жителей Прибалтики, Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Поволжья, германские политические и военные инстанции в своих документах нередко так и называли - "туземные войска" (einheimische Trappen). Эти войска предназначались для того, чтобы "экономить драгоценную германскую кровь", "воевать с русскими руками русских", выполнять самую подлую и грязную работу на фронте и в оккупированных областях, оказывать деморализующее воздействие на армию противника и его тыл, провоцировать их политический и этнический раскол.
Речи о признании национально-государственных интересов народов СССР нацисты вообще ни с кем вести не собирались - ни с советскими военачальниками и политиками, переметнувшимися на их сторону, ни с наследниками последнего российского императора, ни с находившимися в эмиграции лидерами "национальных движений", которых они до войны активно опекали. Сохранение в будущем на "новом жизненном пространстве" германской нации независимой России и других независимых национально-государственных образований коренного населения не входило в планы Гитлера. И пока у немцев сохранялись шансы добиться победы на СССР военными средствами, они не собирались ни на йоту отступать от своих программных целей.
Поражение под Москвой и провал нацистского блицкрига породили, однако, в некоторых берлинских кругах в конце 1941 г. сомнения в возможности победоносного завершения "восточного похода" с помощью одних лишь военно-силовых методов. Министерство иностранных дел Германии, германская военная разведка начали осторожно высказывать мысль о необходимости пересмотра взглядов на пути решения "русского вопроса", указывали на необходимость использования также политических методов борьбы, предлагали взять курс на провоцирование в СССР гражданской войны. Представления этих кругов о методах войны против СССР тогдашний статс-секретарь германского внешнеполитического ведомства Э. фон Вайцзеккер выразил в январе 1942 г. цитатой из шиллеровского "Дмитрия": "Россию можно одолеть лишь с помощью самой России".
Генерал-лейтенант Власов, сдавшийся немцам 12 июля 1942 г., после того как в "волховском котле" была разгромлена 2-я Ударная армия, которой он командовал, оказался для сторонников "комбинированного метода" войны против Советского Союза настоящей находкой. Видный советский военачальник, заявивший о своем враждебном отношении к Сталину, неприятии советской системы и выразивший горячую готовность сотрудничать с "Великогерманией" во имя разгрома большевизма, был сразу же взят под опеку германской военной разведкой и министерством иностранных дел. Выдвигавшиеся им политические лозунги и предлагавшиеся рецепты подрыва боеспособности Красной Армии, деморализации и дезорганизации советского тыла могли, с их точки зрения, облегчить Германии достижение ее военных целей в отношении СССР.
Что ж толкнуло Власова на путь измены? Ответ на этот вопрос, видимо, нужно искать не столько в свойствах личности Власова и в его политических взглядах, как это обычно делается, сколько и прежде всего в военно-политической ситуации, сложившейся летом 1942 г. О ней никто из авторов, писавших о Власове, до сих пор почему-то не сказал ни слова. А эта ситуация была исключительно сложной, еще более сложной и опасной, чем летом-осенью 1941 г. 28 июня 1942 г. германская армия вновь перешла в мощное наступление, на этот раз в южных районах СССР, и вскоре прорвалась к Волге и Северному Кавказу. К исходу лета 1942 г. немцы захватили территорию, на которой до войны проживало в общей сложности 42% населения СССР и производилась Уз всей его промышленной продукции. Советское государство потеряло области, являвшиеся его основной продовольственной базой. Москва оказалась также перед угрозой утраты нефтяных месторождений Кавказа. Без хлеба, нефти, достаточных людских и материальных ресурсов Красная Армия в скором времени могла стать попросту небоеспособной. Над Советским Союзом нависла смертельная опасность. Исключительно сложная обстановка стала причиной появления 28 июля 1942 г. сурового сталинского приказа No 227. "Ни шагу назад!" - требовал приказ. Трусы, паникеры и те, кто без приказа оставил позиции, должны расстреливаться на месте. В тылу частей на особенно важных участках фронта стали появляться заградительные отряды.
То, что положение сложилось критическое, было ясно всем. В этих условиях кое-кто попросту дрогнул, посчитав, что Красной Армии и советскому государству пришел конец. Власов был одним из этих дрогнувших. Немцам он сдался добровольно и буквально с первого дня нахождения в плену стал демонстрировать им свою лояльность, изображать из себя "идейного противника Сталина". Он в буквальном смысле слова засыпал германское командование советами относительно того,
как окончательно сломить сопротивление Красной Армии, и настойчиво предлагал ему свои услуги. Готовый служить советом и делом нацистскому рейху, заявлявший о верноподданнических чувствах по отношению к его фюреру, он, очевидно, рассчитывал добиться расположения к своей персоне со стороны будущих победителей, надеясь, что это позволит ему не только выжить, но и обрести в перспективе определенный политический вес. Впоследствии, когда война покатилась на запад, Власов понял, что просчитался. Но к этому моменту он был уже настолько дискредитирован работой на немцев, что ему не оставалось ничего иного, как продолжать служить им и выполнять все то, что от него требовали.
В 1942 г. Гитлер, Гиммлер и верховное главнокомандование германских вооруженных сил, ожидая, что СССР вот-вот рухнет под ударами рейха, не проявили особого интереса ни к персоне Власова, ни к его инициативам, ни к рекомендациям опекавших его германских спецслужб. Они по-прежнему высказывались категорически против использования в войне на востоке политических методов. Да и чего стоили Власов и прочие личности такого сорта, выразившие готовность служить "Великогермании" в период ее наивысших военных успехов, они хорошо понимали. В служебной переписке абверовцы, например, частенько ехидничали по поводу того, что некоторые советские офицеры, попав в плен, "сразу же обнаруживали, что в их груди бьется антисоветское сердце". Самое большое, на что соглашались нацистские верхи в связи с персоной Власова, это на использование его имени в германской военной пропаганде. Люди практичные, они надеялись, что это ускорит разгром Красной Армии.
Листовки, воззвания, программные заявления Власова относительно будущей "новой России без большевиков", которые немцы начали издавать многомиллионными тиражами с сентября 1942 г. и сбрасывать на позиции и в тыл Красной Армии, преследовали единственную цель - деморализовать противника, стимулировать дезертирство его солдат и офицеров, их переход на сторону германской армии. Все то, что Власов обещал в листовках своим соотечественникам в случае прекращения ими сопротивления, политические и военные инстанции рейха рекомендовали своим подчиненным воспринимать спокойно. Пусть Власов говорит все, что угодно, подчеркивали они, в данный момент это отвечает военным интересам Германии; относиться серьезно к посулам и обещаниям, которые он расточает, не следует - исполнять их никто не собирается.
Поражение германской армии под стенами Сталинграда, а затем в битве под Курском ясно показали, что добиться военно-силового решения "русского вопроса" нацизму не удается. В политических и военных кругах рейха с лета 1943 г. все настойчивее стали раздаваться голоса, требовавшие модификации методов войны против СССР и отказа от идеи полного разрушения российской государственности. Даже лица из ближайшего окружения Гитлера начали высказываться за то, чтобы использовать в войне на востоке политические средства. Однако сам Гитлер, не расстававшийся с надеждой на военный разгром СССР, был по-прежнему непреклонен. Германия, по его мнению, располагала еще достаточными военными ресурсами, чтобы добиться победы и реализовать программные цели национал-социализма в отношении Советского Союза. Он категорически запретил заводить речь о применении политических методов, о создании и активном использовании воинских формирований, составленных из граждан СССР, поскольку все это, как он считал, могло плохо сказаться на боевом духе германской армии.
И все же, несмотря на фанатичную веру в несокрушимую силу вермахта, к осени 1944 г. Гитлеру стало ясно, что рейх не только не может добиться военного разгрома СССР, но и сам стоит на грани катастрофы. Он стал прислушиваться к голосу тех, кто предлагал вести войну на востоке по-новому и перестроить германскую "восточную политику". Как утопающий хватается за соломинку, так и нацисты, переступив через свои расовые и политические принципы, попытались сделать ставку на советский коллаборационизм. Власов с его "Комитетом освобождения народов России" и "Русской освободительной армией", прочие "комитеты" и "правительства", объявленные германскими властями официальными представителями различных народов СССР, в ноябре 1944 г. были выпущены на политическую сцену. Все они были созданы по инициативе и под патронажем германской военной разведки, министерства иностранных дел, гиммлеровского Главного управления СС, находились под их полным контролем и являлись не чем иным, как инструментом достижения военно-политических целей германского рейха.
То, что Гитлер и его клика решили сделать ставку в "русском движении" именно на Власова, а не на кого-то другого, не было случайностью. Они понимали, что для Власова путь назад, "к Сталину", полностью закрыт, что ради собственного спасения он будет верно служить Германии и выполнит все, что от него потребуют. Предлагавшиеся Власовым программа первоочередных мер, призванных переломить ход боевых действий на советско-германском фронте в пользу вермахта, и политическая программа, касавшаяся будущего государственного устройства России, ее территориального состава и международного статуса, были согласованы с германскими политическими и военными инстанциями и полностью отвечали их интересам.
Что же конкретно предлагал Власов?
Он предлагал расчленить СССР на национальные государства, все народы и народности на территории России развести по собственным национальным квартирам, ликвидировать коммунистическую партию, советское правительство и советские органы власти, провести социально-экономические преобразования, направленные на полную реставрацию капитализма. Тот территориальный обрубок, который, по Власову, предстояло именовать Россией, должен был стать не "свободным, демократическим", а авторитарным государством, включенным в нацистский "новый мировой порядок". "Новой России" ее будущий диктатор отводил незавидную роль. В 1942 г. он соглашался даже на то, чтобы она стала "доминионом, протекторатом или государством, которому оказывается помощь, с его временной или постоянной германской оккупацией". Позднее предполагалось, что "Новая Россия" будет зависимым от Германии государством и сделает ей серьезные территориальные, экономические и политические уступки в качестве платы за помощь в борьбе против большевиков, а также компенсирует "из русских ценностей и активов" финансовые средства (включая "нарастание процентов"), предоставленные германскими властями "Комитету освобождения народов России".
Такова была на самом деле политическая программа Власова. Естественно, что в "Манифесте Комитета освобождения народов России" от 14 ноября 1944 г., имевшем пропагандистскую направленность, многие вопросы, касавшиеся будущего России, были обойдены молчанием.