Первым, кто стал отрицать классовый характер антоновского кулацко-эсеровского мятежа, стал антисоветский писатель, лгун, ненавистник социалистического строя, лучший друг Америки А. Солженицын. В своих рассказах «Эго» и «На краях» он в 1993 году в очередной раз оболгал и облил грязью советскую власть на тамбовской земле. А зверства полууголовных банд Антонова на Тамбовщине назвал «последним крестьянским народным восстанием в России».
Приведу против этого заключения архивные исторические цифры и факты. В годы антоновского мятежа 1920 – 1921 годов и последующих 1922 – 1923 гг. было репрессировано и выслано в северные районы порядка 30 тыс. человек. Получается что-то около 5-6 тысяч кулаков-антоновцев, другие репрессированные, их жёны, дети и близкие родственники.
Антоновская бандитская армия, по последним сведениям, насчитывала около 10 тыс. человек, и ещё порядка 8 тыс. были повстанцы-крестьяне, которых осенью 1920 года силком мобилизовывали в банды под угрозой расправы над семьёй и расстрела. Вот что пишет Вера Петрикова из Тамбова, внучка крестьянина, расстрелянного бандитами: «Мой дед Коновалов Иван Егорович в возрасте 22 лет был расстрелян бандой Антонова в селе Новая Слобода Тамбовского уезда за отказ вступить в эту банду».
[Читать далее]Итого общая численность антоновских банд вместе с повстанцами-крестьянами составляла порядка 18 тыс. человек, из которых в марте-апреле 1921 г. 7 тысяч человек пришли добровольно с повинной и были прощены советской властью. В рядах антоновцев осталось чуть более 10 тыс. человек.
По состоянию на 1920 год население губернии составляло 3 млн. 650 тыс. человек. Возьмём 10 тыс. бандитов-антоновцев и 30 тыс. им сочувствующих – это будет 40 тыс. человек. Простым арифметическим действием от 3 млн. 650 тыс. отнимем 40 тыс. и получим 3 млн. 610 тыс. человек, не принимавших участия в зверствах антоновских банд. В процентном отношении в восстании участвовал лишь 1% населения. О каком «народном» восстании на Тамбовщине можно говорить, исходя из анализа этих цифр? Можно только квалифицировать это как очередное враньё Солженицына.
Некоторые современные буржуазные писатели, историки, краеведы вовсю стараются не уступать Солженицыну во лжи и клевете в адрес своего народа. Стараются опорочить, очернить советскую власть на Тамбовщине, не говоря ни слова о том, что именно эта власть весной 1918 года произвела раздел бывших помещичьих земель и передала их в вечное пользование трудовому крестьянству, сотни лет страдавшему от безземелья и гнувшему спину на помещика и кулака. И только при советской власти крестьяне стали хозяевами земли. Поэтому крестьянство в основной своей массе, кроме кулаков, не поддержало антоновский бандитский мятеж.
Об этом говорят следующие исторические факты. В марте 1918 года в деревнях Тамбовщины были созданы комитеты бедноты. Эти комитеты занимались оказанием помощи бедным крестьянам. Помощь выражалась в выдаче беднякам хлеба, сельскохозяйственного инвентаря, корма для скота и пр., а безлошадным крестьянам выдавали и лошадей.
К слову, бедняков в Тамбовской губернии в то время было более 50%, из них безземельных – около 10%, беспосевных – 12,9%, без рабочего скота – около 40%. Таким образом, более половины населения Тамбовщины составлял деревенский пролетариат. После передачи земли трудовому крестьянству и середняки встали на сторону советской власти. В деревне началась открытая классовая борьба. В отличие от других губерний, где кулаки составляли в сельской местности 3%, в Тамбовской губернии их процент был более 10. Вот они-то вместе с уголовниками и дезертирами и стали основным ядром антоновских банд, численность участников которых к концу 1920 года составляла уже чуть более 10 тыс. человек. Каждая такая банда именовалась полком, которых насчитывалось 18. В каждый полк входило от 400 до 800 человек.
В августе 1920 года, в то время, когда коммунисты и деревенский пролетариат храбро сражались в рядах Красной Армии в годы гражданской войны, в некоторых тамбовских деревнях и сёлах сынки зажиточных крестьян и кулаков, дезертировав с фронта, пополняли антоновские банды.
Осознавая политическую обстановку, на Тамбовщине подняли голову и начали проводить свою агитацию эсеры. (Напомню, что с 1922-го их лидер Борис Савинков восхвалял приход итальянских фашистов во главе с Бенито Муссолини к власти.)
Такого же националистического, фашистского и антисемитского курса придерживались многие эсеры во главе с Антоновым, который 24 августа 1920 года вышел из подполья и начал открытое вооружённое выступление против советской власти.
Несмотря на то, что некоторые деревни и сёла Тамбовского и Кирсановского уездов оказались центрами антоновского мятежа, в них преобладало мирное население. Трудовое крестьянство не желало вступать в банды, где вместе с дезертирами и уголовниками были их заклятые враги – кулаки.
Не зря после показных зверств антоновцев даже их семьи получили название «бандитские». Так, семью антоновского помощника П. Токмакова из села Иноковка, согласно воспоминаниям его внучки, вплоть до 70-х годов называли бандитами.
В своих «Воспоминаниях» четырежды Герой Советского Союза, маршал Г.К. Жуков, который во время мятежа командовал эскадроном, называл антоновцев не иначе как бандитами, а их полки и бригады (объединения полков) – бандами.
Всё это вкупе с деяниями банды доказывает преступность антоновщины – антисоветского, кулацко-эсеровского мятежа, принявшего форму политического бандитизма с уголовным оттенком под прикрытием националистической и антисемитской оболочки. По идейному развитию и пониманию этого исторического события в жизни Тамбовской губернии антоновцев можно сравнить с бандеровцами Западной Украины, а самого А. Антонова и П. Токмакова – со С. Бандерой и Р. Шухевичем. И те, и другие были ярыми националистами и призывали к независимости, одни - тамбовского края, другие – «самостийной» Украины. У тех и у других на идеологическом вооружении были антисемитские лозунги.
...
Руководителем антоновского мятежа в Козловском уезде стал приятель Антонова Василий Васильевич Никитин-Королёв, или просто Васька Карась, проживавший в Козлове, по сведениям местных старожилов, в районе улиц Мясницкой и Архангельской (в настоящее время улицы Интернациональная и Украинская). Его банда орудовала в основном на территории Козловского уезда. Главным его занятием в жизни был грабёж железнодорожных составов и вагонов. Будучи матёрым уголовником ещё при царе, после Февральской революции Карась стал легализовывать свой разбойный бизнес. (Наши современники хорошо знают, как после контрреволюции в 1991 г. в России многие бандиты легализовали свой бизнес, который процветает и по сей день. Вот к этому же стремился и Карась). Он в первую очередь стал арендовать помещичьи земли, сады, мельницы. Но в конце лета 1917 г. в Козловском уезде началось крестьянское народное восстание против своих поработителей и угнетателей. К октябрю все богатства Карася свелись на нет.
Из архива Козловской уездной управы: «19 августа (1 сентября) общество крестьян деревни Дмитриевки Сергиевской волости выгнало арендатора Василия Карася и забрало в своё пользование сад».
Местные помещики и арендаторы не могли смириться с большевистским призывом, что земля принадлежит тем, кто её обрабатывает. После свержения городской и уездной власти Временного правительства 27 октября (9 ноября) в г. Козлове Карась становится классовым врагом советской власти в Козловском уезде. Сколотив банду из таких же отщепенцев-уголовников, как и он, Карась приступает к грабежам, убийствам и насилию над местным населением. При этом его банде не было разницы, кого грабить и убивать – большевиков или священников, красных или казаков Мамонтова. Главной задачей было личное обогащение. Основным приоритетом разбойных нападений банды попрежнему оставалась железная дорога и её станции Кочетовка, Богоявленск, Избердей, Никифоровка.
Проявив недюжинные способности, Карась сформировал к осени 1920 года большую полууголовную банду разбойников, которая установила свой контроль над значительной территорией Козловского уезда. Главным идеологом банды был эсер С.А. Попов из села Беломестная Двойня, что в 20 км западнее Тамбова. К этому времени антоновское движение разрослось по всей губернии и приобрело характер политического бандитизма.
Антоновцы зверски расправлялись с коммунистами, продработниками, советскими активистами. За время мятежа они убили и замучили более 2 тысяч человек. Особой жестокостью отличались бандиты Васьки Карася. Как я писал ранее, мой дед был пролетарием, работал кочегаром на паровозе, а наша семья жила в деревне Машково Сурёна Козловского уезда. Антоновцы из банды Карася часто наведывались к нам. Так, осенью 1920 года семилетнего брата моей матери бандиты насмерть запороли кнутами только за то, что он строил им рожицы.
В декабре 1920 г. был представлен доклад в Центральный Комитет партии большевиков. Из него узнаём: «В деревнях при поимке товарищей
коммунистов они терзают их, отрезая сперва конечности, выкалывая глаза, вскрывают живот и набивают его бумагой и опилками, зажигают живые факелы, насытившись вдоволь муками своих жертв, они изрубливают их и оставляют трупы на земле для кормёжки собак, и под страхом смерти никто не смеет убрать трупы, пока банда не скроется».
Приказ Тухачевского от 12 июня 1921 года о лагерях для семей разбойников-антоновцев и их выдаче был ответом на все эти нечеловеческие зверства. Кстати, этот приказ уже 19 июля, то есть через 5 недель, отменил Л. Троцкий.
Участник восстания старый эсер Ф. Подхватилин, пришедший с повинной, говорил: «Заговорщики и главари бандитизма – это люди в большинстве своём полуграмотные, крайне грубые и невежественные… Грабёж, пьянство, насилие, безразборчивые убийства и расстрелы тружеников – вот по существу их программа».
К марту 1921 г. банда Карася насчитывала до полутора тысяч человек и соединилась с Антоновым. К этому времени антоновцев было порядка 17,5 тыс. человек. В полках насчитывалось от 350 до 600 человек. Несмотря на значительные потери, к ним присоединилась банда Колесникова из Воронежской губернии, получившая название первый Богучарский полк, и банда Карася, называемая Козловской отдельной повстанческой бригадой, состоявшая из двух полков: 18-го Волынского (командир Ф.А. Долов) и 19-го Козловского (командир С.А. Попов).
В марте-апреле 1921 г. отдельная Козловская бригада воевала вместе с другими такими же уголовными бандами Антонова. 11 апреля она приняла участие в грабеже большого фабричного села Рассказово.
В апрельских боях Красная Армия изрядно потрепала уголовную бригаду Васьки Карася, и к маю её остатки возвратились в Козловский уезд на свою основную базу в Хоботовский лес, что в 27 км северо-западнее Козлова. К этому времени у Антонова осталось 14 бандитских формирований (6 полков в первой армии и 8 – во второй). Против антоновщины (банды Карася и других подобных этой, но более мелких – банды Лобана (И. Бученов) и Монаха (Г. Сергеев – бывший монах Троицкого мужского монастыря в Козлове) был образован в конце апреля 4-й боевой участок, штаб которого разместился в Козлове. Ещё в январе 1921 г. штаб банды Лобана, располагавшийся в каменном особняке богатого купца Силантьева из села Стаева, посетил сам А. Антонов и наградил предводителя именной шашкой. Но в мае для бандитов наступили тяжёлые времена. За май-июнь банды Лобана и Монаха были ликвидированы частями 15-й Сибирской кавалерийской дивизии (командир Николай Дмитриевич Томин). В конце июня в боях под селом Лавровка 1-й автоброневой отряд имени Петросовета разгромил банду Карася.
В начале июля Карась был вынужден убраться за пределы Козловского уезда и с тремя сотнями всадников скрывался в Воронцовском лесу, что в 25 км южнее Тамбова. К вечеру 7 июля после боёв в районе Воронцовского леса банда Карася была в основном уничтожена. Из трёхсот человек 226 были убиты, а 14 попали в плен. Самого Ваську Карася с его последними головорезами красные кавалеристы из 15-й Сибирской дивизии уничтожили 18 июля в 15 км юго-восточнее узловой станции Грязи. Банда Карася перестала существовать.
20 июля 1921 г. Г.И. Котовский разгромил последнюю уцелевшую банду И.С. Матюхина. К этому времени на всей территории Тамбовщины завершилось восстановление низовых органов советской власти. Тамбовское крестьянство окончательно отшатнулось от Антонова и даже включилось в борьбу с не желавшими сдаваться бандитами.