Плеве передал мне, что революционное движение начинает усиливаться, движение среди рабочих принимает грозное направление и ему приходится думать о принятии решительных мер, которые должны, коснуться, между прочим, и некоторого перераспределения функций между Министерствами Внутренних Дел и Финансов.
Он находил, что фабричная инспекция действует крайне односторонне, поддерживая исключительно интересы рабочих против интересов хозяев, и вовсе не следит за настроением рабочих, совершенно не зная того, что происходит в их среде, какие подпольные влияния разъедают эту среду, и не оказывает никакой помощи органам жандармского надзора.
У Плеве созрела, поэтому, мысль о том, что фабричную инспекцию следует передать в заведование Министерства Внутренних Дел, по Департаменту Полиции, и подчинить, ее надзору Жандармских Полицейских управлений, что он докладывал уже об этом проекте Государю, который отнесся вполне сочувственно к этой мысли и он думал бы провести эту меру временно, через Комитет Министров, как меру опытного характера, с тем, чтобы после некоторого срока, например 6-ти месячного, внести ее на законодательное решение.
На такое направление дела, Государь будто бы также согласен и поручил ему переговорить со мною, будучи уверен в том, что я не стану возражать, так как у меня и без того слишком много дела, и Он понимает насколько много труда и хлопот дает мне фабричный вопрос. От себя Плеве прибавил, что он рассчитывает на мою дружбу и уверен, что я не поставлю его в трудное положение и не вызову разногласий в Комитете, так как в этом случае он неуверен в том, что все дело пройдет вполне гладко, а главное, что было бы крайне нежелательно заставлять Государя принимать на себя решение по такому щекотливому вопросу.
Мне пришлось долго и упорно возражать Плеве и по существу и в отношении порядка проведения этого дела. По существу, я старался доказать ему, что вовсе не дело фабричной инспекции следить за настроением рабочих и ставить о нем в известность жандармский надзор, что у нее нет на это никаких средств и способов, что ее дело предупреждать столкновение интересов рабочих и нанимателей, следить за применением на практике, фабрично-заводского законодательства, примирять неудовольствия в таком трудном и сложном деле как заводское и уметь приобрести доверие рабочих, которое одно в состоянии мирно улаживать возникающие конфликты.
[Читать далее]...
Власть в центре была невероятно ослаблена. Слабый и безвольный Министр Внутренних Дел буквально не знал, что делать.
Витте толкал его все время на какие-то эксперименты, сам не давая себе отчета в том, куда он желает идти. Товарищ Министра Трепов метался из стороны в сторону, то припоминая Московскую Зубатовщину, когда он открыто стоял на ее стороне и всячески влиял в том же смысле, на Великого Князя Сергея Александровича, питавшего к нему слепое доверие, то одновременно с этим внушал мысли о необходимости проявления сильной власти для подавления всяких беспорядков. Его выражение «патронов не жалеть» непонятно мирилось с самыми демагогическими обращениями к рабочим.
...
...
Началась подготовка выборов представителей от рабочих для представления их Государю. Она велась почти целиком Генералом Треповым и носила, конечно, совершенно искусственный характер.
От каждого завода Петербургского района было назначено определенное количество уполномоченных в избирательное собрание, которое должно было из своей среды выбрать 30 человек депутатов для представления Государю.
Никакого интереса к выборам рабочие не проявляли, а все заботы фабричной инспекции сводились только к одному, чтобы в число депутатов не попали крайние элементы и весь прием не носил в себе демонстративного характера.
Крайние элементы и не проявили никакого участия в выборах. В агитационных листках того времени, крайне многочисленных и почти ежедневно доходивших чрез фабричную инспекцию как до моего сведения, так и до сведения Министерства Внутренних Дел (они открыто расклеивались на стенах, на заводах), отношение к приему Государем депутации было совершенно отрицательнее, чтобы не сказать ироническое.
Трепов это отлично знал, как это знала, хорошо и вся жандармская полиция. Докладывал я о них и Государю, но Он неизменно отвечал, одно: «если это так, то никто не может упрекнуть меня в том, что я безучастен к нуждам рабочих, и они сами будут виноваты в том, что не хотят с доверием подойти ко мне».
Прием рабочих состоялся в Царском Селе в конце февраля или в самых первых числах марта и носил совершенно бледный характер. Государь прочитал небольшую, заранее заготовленную им речь, в которой высказал ряд очень добрых к рабочим мыслей, просил их верить Его участию, мирно работать на общую пользу и прибавил, что Он уже приказал кому следует назначить особую Комиссию для обследования положения рабочих северного района, которая вникнет во все нужды рабочих и представит непосредственно Ему заключение о том, что должно быть сделано для того, чтобы положение рабочих было улучшено.
Рабочие никаких своих пожеланий не высказали. Государь очень ласково поговорил почти с каждым из них, задавая им вопросы откуда кто родом; чем занимался до поступления на завод и каково семейное положение каждого. Угостили всех делегатов чаем и сандвичами и все разъехались по домам. Трепов был доволен аудиенциею, открыто заявляя, что она сошла блестяще и не может не оставить глубокого следа. Присутствовавший при приеме старший фабричный инспектор был рад, что обошлось без «инцидента», но каждый, – вероятно за исключением Трепова, – думал про себя, что никакого следа эта попытка не оставит и все пойдет тем ходом, который определяется военными неудачами и нараставшим оппозиционным настроением в обществе, постепенно переходившим в прямое революционное движение.
...
На внутренние беспорядки Государь смотрел скорее безучастно, не придавая им особого значения, и все говорил о том, что они охватывают только небольшую часть страны и не могут иметь большого значения.
...
...новый избирательный закон издан именно для того, чтобы спасти народное представительство, которое было искажено совершенно несоответствующим стране слишком широким избирательным правом по декабрьскому закону 1905 года.
/От себя: вот так - " слишком широким избирательным правом".../
...
На внутренние беспорядки Государь смотрел скорее безучастно, не придавая им особого значения, и все говорил о том, что они охватывают только небольшую часть страны и не могут иметь большого значения.
...
...новый избирательный закон издан именно для того, чтобы спасти народное представительство, которое было искажено совершенно несоответствующим стране слишком широким избирательным правом по декабрьскому закону 1905 года.
/От себя: вот так - " слишком широким избирательным правом".../