Владимир Александрович Кухаришин (kibalchish75) wrote,
Владимир Александрович Кухаришин
kibalchish75

Categories:

Л. М. Спирин о колчаковщине и интервенции. Часть I

Из книги Леонида Михайловича Спирина "Разгром армии Колчака".

Вице-адмирал Александр Колчак до свержения царя командовал Черноморским флотом и считался лучшим знатоком минного дела. Февральскую революцию 1917 г. он встретил неприязненно н не скрывал этого. Во время разоружения офицеров Черноморского флота революционными матросами Колчак не отдал в руки народа именное золотое оружие, а бросил его за борт корабля, сказав при этом: «Море его мне дало, морю его и отдам...» Матросы изгнали адмирала-монархиста. В период между двумя революциями Колчак установил тесную связь с кадетами и стал одним из столпов контрреволюции. Генерал Корнилов включил его в состав своего правительства, которое предполагалось объявить после мятежа.
Летом 1917 г. Колчак по предложению американской Военной миссии в России выехал в США для передачи военно-морского опыта. Закончив свою «миссию» в Америке, он прибыл на Дальний Восток и поступил на службу в английскую армию. Его предполагали направить на Месопотамский фронт.
Однако английское правительство скоро изменило свое решение н предложило использовать Колчака в другом деле. В это время в России уже совершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. По соглашению между англичанами и русскими белогвардейцами Колчак направлялся для борьбы с Советской властью. Англичане, говорил впоследствии Колчак, считали «полезным для общего союзнического дела, чтобы я вернулся в Россию, что мне рекомендуется ехать на Дальний Восток начать там свою деятельность, и это, с их точки зрения, является более выгодным, чем мое пребывание на Месопотамском фронте, тем более, что там обстановка совершенно изменилась».
Колчаку было поручено объединить контрреволюционные силы, действовавшие весной 1918 г. на Дальнем Востоке, в частности в Маньчжурии, создать белогвардейскую армию и двинуть ее против Советской России. Адмирал приступил к выполнению этой задачи. Однако империалисты Антанты до поры до времени держали его в Маньчжурии, используя пока что для борьбы с Советской властью другие средства, в частности эсеров н меньшевиков. Под ширмой «демократии», как им казалось, легче вести войну с первым в мире рабоче-крестьянским государством. Колчак же ждал сигнала, когда его потребуют хозяева.
[Читать далее]
Между тем события на востоке страны в 1918 г. развертывались следующим образом. Империалисты Антанты с первых дней Октябрьской революции, преследуя главную цель - уничтожение Советской республики, начали военную интервенцию. Вслед за высадкой своих войск на севере России в марте 1918 г. они без объявления войны повели наступление против Советов на Дальнем Востоке.
По соглашению между США, Японией, Англией, Францией и Италией 5 апреля 1918 г. во Владивостоке высадились японские, а затем и английские войска. Вторжение интервентов активизировало действия внутренней контрреволюции на Дальнем Востоке и в Сибири, которая готовила силы для борьбы с Советской властью. Сформированные в Маньчжурии на японские и французские деньги и снабженные японским оружием белогвардейские отряды Семенова и Калмыкова начали нападение на советскую землю. В городах Дальнего Востока и Сибири подпольные офицерские организации готовили восстания. Одновременно с этим Антанта решила поднять мятеж чехословацкого корпуса, состоявшего из военнопленных австро-венгерской армии, и использовать чехословаков для борьбы с Советской властью. Этот корпус, насчитывавший около 50 тыс. человек, был сформирован еще до Октябрьской революции. Позднее Советское правительство разрешило ему выехать в Западную Европу через Владивосток.
Агенты Антанты подкупом и ложью опутали большую часть солдат, извращая мероприятия Советской власти по отношению к чехословакам.
Когда эшелоны чехословаков растянулись от Волги до Дальнего Востока, им был дан приказ начать мятеж. Империалисты Антанты рассчитывали использовать корпус как ударный кулак для борьбы с Советской властью, под защитой которого предполагалось сформировать белогвардейские армии.
25 мая 1918 г. белочехи захватили Мариинск и Новониколаевск, 26 мая — Челябинск, 7 июня — Омск, 8 июня —- Самару, 29 нюня — Владивосток, в начале июля — Уфу. Вся линия железной дороги от Волги до Байкала и дальше скоро оказалась в руках врага. После этого интервенты повели наступление на Урал к северу и к югу от железной дороги. Выступление белочехов было поддержано белогвардейцами, верхушкой казачества, кулаками, эсерами и меньшевиками.
Под защитой штыков интервентов летом 1918 г. на востоке страны стали образовываться белогвардейско-эсеровские правительства. В Самаре был создан Комитет членов Всероссийского учредительного собрания (Комуч), в Омске — Западносибирский комиссариат временного сибирского правительства, в Екатеринбурге — временное областное правительство Урала, во Владивостоке — временное правительство автономной Сибири во главе с Дербером.
Для оказания помощи белочехам и русским контрреволюционерам интервенты летом 1918 г. высадили новые войска на Дальнем Востоке, в том числе японские, американские, английские, французские н итальянские, причем из них около 9 тыс. были американские солдаты н офицеры. Добровольческие части Красной Армии и вооруженные отряды рабочих оказывали героическое сопротивление войскам интервентов и белогвардейцев. Однако летом 1918 г. военное превосходство было на стороне врага. Советская республика не располагала в то время необходимыми вооруженными силами. Массовая регулярная Красная Армия только что начала создаваться.
В течение лета врагу удалось захватить значительную часть Поволжья, Урал, Сибирь и Дальний Восток. От Советской республики были отрезаны богатые сырьевые, продовольственные и промышленные районы. В захваченных местностях восстанавливались буржуазно-помещичьи порядки.
Наряду с причинами чисто военного характера были н другие, которые объясняли падение Советской власти на востоке страны. Главной из них было то, что среднее крестьянство летом 1918 г. под влиянием прежде всего чрезвычайных мер, принятых пролетарским государством в деревне, колебнулось в сторону буржуазии, в значительной своей части дало обмануть себя эсерам и меньшевикам и не выступило в защиту Советской власти.
Положение Советской республики к концу лета 1918 г. стало исключительно тяжелым. Интервенты захватили в Закавказье Баку и начали наступление в Туркестане. На Северном Кавказе действовала Добровольческая армия Деникина. Войска Краснова осаждали Царицын. На западе н юге находились немецкие оккупанты. Советская страна оказалась окруженной огненным кольцом фронтов.
...
Неудачи в Поволжье заставили интервентов и белогвардейцев принять ряд мер, чтобы поправить свое положение. Для консолидации всех контрреволюционных сил на востоке страны было решено из всех существующих белогвардейских правительств создать одно. 23 сентября 1918 г. на Уфимском совещании была создана коалиционная власть в лице Директории, в которую вошло пять членов: эсер Николай Авксентьев в качестве председателя, эсер Владимир Зензннов, кадет Владимир Виноградов, генерал Василий Болдырев и глава Сибирского правительства Петр Вологодский. Директория была объявлена временным всероссийским правительством. Создание ее явилось подготовкой к открытой военной диктатуре, о которой интервенты и белогвардейцы мечтали с первых дней борьбы с Советской властью.
Однако образование Директории не изменило положения на фронте и в тылу врага. В октябре 1918 г. белочешские войска и части так называемой «народной армии», созданной Комучем, под ударами Красной Армии покатались дальше на восток. Город за городом переходил в руки советских войск. З октября была освобождена Сызрань, 7 октября — Самара. В первой половине ноября части Красной Армии вернули Ижевск и Воткинск. Успешно развивалось наступление на Уфу, Оренбург и Уральск.
В связи с поражениями на фронте началось разложение вражеских войск, заколебался тыл. Армия Комуча таяла с каждым днем. Большие потери несли и белочехи. Дело шло к полному поражению врагов Советской республики на востоке страны.
16 октября 1918 г. главнокомандующий белогвардейскими войсками на Восточном фронте генерал Болдырев записал в своем дневнике: «На Самарском фронте плохо. Чехи деморализованы, наши — тоже. Опять появились офицеры-«беженцы». Очень тяжелое положение создается для Уральского войска и Оренбурга. Помочь почти нечем».
В Вашингтон, Париж, Лондон, Токио полетели от интервентов и белогвардейцев с Урала и из Сибири телеграммы о помощи. «Чехи в буквальном смысле били в набат. Я наблюдал их усилия в Вашингтоне накануне своего отъезда оттуда... Чехи сознавали, что они гибнут в Сибири, и не стеснялись это заявлять», — писал впоследствии в своих «Воспоминаниях» управляющий министерством иностранных дел Колчака Сукин.
Империалисты Антанты вынуждены были принять срочные меры для спасения белочехов н белогвардейцев. Осенью 1918 г. они двинули часть войск с Дальнего Востока в Сибирь и на Урал. В конце октября в Омск прибыли два английских батальона из Хемпширского и Мидльсекского полков под командованием полковника Джона Уорда, один из которых затем был направлен в Екатеринбург. В Челябинске расположился французский батальон. В Красноярск прибыли два батальона итальянских войск. Во Владивостоке высаживались новые японские части, число которых на Дальнем Востоке осенью 1918 г. составляло уже 73 тыс. человек.
Англо-французские и американские империалисты предприняли попытку договориться с правительством Японии и военными кругами о посылке войск на Уральский фронт. С этой целью французский генерал Морис Жанен, посланный Антантой в Сибирь, проездом вел в Токио продолжительные беседы с высокопоставленными лицами.
В октябре 1918 г. командующий американскими войсками в Сибири генерал Вильям Гревс, американский посол в Японии Роланд Моррис и адмирал Остин Найт составили план о направлении на Уральский фронт вместе с другими войсками интервентов частей американской армии. Этот план был представлен правительству США.
Посылая войска в Сибирь и усиливая снабжение контрреволюционных армий оружием, боеприпасами, обмундированием, империалисты Антанты пытались упрочить власть белогвардейцев, помочь им укрепить армию и сформировать новые дивизии для продолжения борьбы с Советской властью. Поскольку Директория оказалась слабой и не способной создать армию и укрепить тыл, интервенты вместе с наиболее реакционными силами белогвардейцев решили заменить эту власть открытой военной диктатурой. Тогда и настала очередь Колчака.
Будучи еще на Дальнем Востоке, Колчак установил тесную связь с представителями Англии и Франции. Глава английской военной миссии на Дальнем Востоке генерал Нокс н представитель Франции Эжен Реньо подробным образом инструктировали будущего диктатора. Позже адмирал говорил о своих встречах с Ноксом на Дальнем Востоке: «Мы очень долго беседовали по поводу того, каким образом организовать эту силу (речь шла о создании мощной белогвардейской армии. — Л. С.). Нокс, по-видимому, приехал с широкими задачами и планами...». Тогда Колчак подал Ноксу специальную записку, в которой изложил свой план об организации армии и власти на занятых белогвардейцами территориях.
Установление военной диктатуры на востоке России было подготовлено всем ходом событий. Эсеры и меньшевики, выступив летом 1918 г. против Советской власти, кричали о создании государства «чистой демократии», о «свободе», «равенстве», учредительном собрании. Они противопоставляли «чистую демократию» пролетарской диктатуре, обманывая рабочих и крестьян фальшивыми лозунгами. Между тем в период острой массовой борьбы, какой была гражданская война, речь могла идти только о власти пролетариата или буржуазии. Вопрос стоял так: либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии. Лозунги «свобода» и «демократия» были дымовой завесой, под защитой которой собирались силы открытой махровой контрреволюции. Меньшевики и эсеры расчистили путь к установлению диктатуры капиталистов и помещиков. Колчаковщине «помогли родиться на свет, — писал В. И. Ленин, — и ее прямо поддерживали меньшевики («социал-демократы») и эсеры («социалисты-революционеры»)».
С приездом Колчака в Омск началась подготовка к перевороту. Одну из главных ролей в нем играли кадеты и верхушка офицерства, особенно казачьего. Кадет Жардецкий от имени партии говорил: «Мы решили извести Директорию, и мы это сделаем». Установления «твердой власти» требовали буржуазия, помещики, чиновники.
...
Переворот подготовлялся почти открыто. Офицеры. монархисты заявляли министрам Директории, что поезда ходят не только вперед, но н назад, явно намекая, что их скоро вышвырнут обратно в Уфу. На торжественных приемах и парадных обедах они распевали «Боже, царя храни» и ругали новое правительство. Эсеровская Директория была бессильна что-либо предпринять. Недаром казачий атаман Красильников говорил про нее: «Вот оно, воробьиное правительство на «ветке», — дунешь и улетит». Члены Директории сами понимали, что она доживает последние дни. Незадолго до переворота Авксентьев и Зензинов в письме в ЦК эсеров жаловались, что они живут, как на вулкане, готовом ежеминутно начать извержение. Наиболее дальновидные из эсеров видели, что Директория ведет к военной диктатуре. «Они сами собственными руками расчищали для реакции путь...», — писал о членах Директории один из активных деятелей эсеровской партии — Святицкий.
4 ноября 1918 г. Колчак был назначен военным и морским министром, а на другой день В. Пепеляев передал ему решение Национального центра и сибирских кадетов о выдвижении на пост диктатора. Одновременно он сообщил Колчаку о подготовке переворота в Омске. Адмирал дал согласие и выехал вместе с полковником Уордом под охраной роты английских солдат на фронт, чтобы там заручиться поддержкой фронтового офицерства.
16 ноября в Омске открылась конференция кадетов. Она высказалась за немедленное установление военной диктатуры, что явилось последним шагом в подготовке переворота. 17 ноября с фронта вернулся Колчак. В этот же день вечером состоялось последнее совещание заговорщиков. На нем присутствовали В. Пепеляев, Михайлов, Лебедев, Андогский, Красильников, Волков, английский офицер связи капитан Стевени и др. Было решено ночью произвести переворот. Исполнителями были выделены полковник Волков и казачьи войсковые старшины Красильников и Катанаев.
В ночь с 17 на 18 ноября 1918 г. казаки Красильникова окружили дом товарища министра внутренних дел эсера Роговского, у которого в это время находились Авксентьев и Зензинов. Все трое были арестованы и уведены в штаб отряда Красильникова. Одновременно заговорщики заключили под стражу заместителя Авксентьева эсера Аргунова.
Рано утром 18 ноября собрался Совет министров. Он принял на себя всю полноту власти и тут же вручил ее Колчаку, присвоив ему титул «верховного правителя». Одновременно Колчак был произведен в полные адмиралы. Затем Колчак назначил себя верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими белогвардейскими силами России. После того как переворот был оформлен, Колчак выдал арестованным членам Директории «выходное пособие»: Авксентьеву — в размере 50 тыс. руб. и Зензинову (как многодетному) — 75 тыс. руб. и с конвоем препроводил их за границу. Остальные члены Директории— генерал Болдырев и Виноградов — вышли из состава правительства. Вологодский остался служить «верховному правителю», сохранив пост председателя Совета министров.
Во время переворота и в первые дни после него английские войска, расквартированные в Омске, находились в полной боевой готовности, чтобы в случае надобности немедленно оказать помощь Колчаку. «Присутствие этих войск влияло успокаивающе на возбужденные умы», — писал член колчаковского правительства Гинс.
На другой же день после захвата власти Колчака посетили американский консул Эрнст Гаррис и английский  полковник Уорд. Оба они приветствовали диктатора. Уорд впоследствии писал о перевороте Колчака: «Адмирал Колчак никогда бы не отправился в Сибирь, никогда бы не встал во главе русского конституционного (контрреволюцнонного — Л. С.) движения и правительства, если бы он не был вынужден на это советами и наставлениями союзников». Скоро поздравили Колчака «с принятием власти» представитель Англии Эллиот и Франции — Реньо. Они заверили диктатора в том, что ему будет оказана помощь со стороны их правительств. Через некоторое время об этом заявили и официальные уполномоченные Японии.
Ставя Колчака у власти, империалисты Антанты хотели объединить вокруг него белогвардейские силы. По их указанию контрреволюционные правительства и белые атаманы начали признавать Колчака как главу всей внутренней контрреволюции в России. Его власть признали Деникин, Юденич, Миллер, Дутов, Хорват, Анненков.
К концу осени 1918 г. в руках белогвардейцев и интервентов на востоке страны продолжала оставаться огромная территория. Они удерживали основную часть Урала и Оренбургской губернии. В их руках находились Сибирь,
Дальний Восток и большая часть Степного края (Казахстан), а именно: Акмолинская, Семипалатинская, Тургайская и Уральская области. На этой территории проживало около 22 млн. человек. Наряду с русскими, составлявшими большинство населения, здесь обитали башкиры, татары, киргизы, буряты, якуты и многие другие народы.
Враг располагал важным уральским промышленным центром с большим количеством фабрик, заводов, рудников, копей. На Урале добывалось много угля, железа, меди и других металлов. В Сибири и на Дальнем Востоке имелись платина, золото, серебро, медь, свинец, марганец, огромные запасы каменного угля. В 1912 г. в Сибири и на Дальнем Востоке было добыто около З тыс. пудов золота. Эти территории были богаты хлебом, мясом, рыбой, драгоценной пушниной. Именно эти огромные богатства привлекали сюда империалистов Антанты. Свергнуть Советскую власть, стать фактическими хозяевами края, превратить его в свою колонию было одной из главных целей интервентов.
Белогвардейцы и интервенты, располагая такой богатой территорией, производственной базой и людскими ресурсами, имели возможность создать армию и вести длительную борьбу с Советской республикой.
Основным тылом Колчака была Сибирь. Урал, Оренбургская губерния и Уральская область были фронтовой и прифронтовой полосой, часть территории которой по нескольку раз переходила из рук в руки. Что касается Дальнего Востока, то он только номинально находился под властью Колчака. Там полностью распоряжались японские и американские интервенты и их ставленники.
В Сибири, где белогвардейцы черпали основные силы, проживало более 8 млн. человек. Из них 1 млн. приходился на народы нерусской национальности. Около 90% населения жило в деревнях. Среди сельского населения значительную часть составляли казаки, являвшиеся в большинстве своем вместе с крестьянами-кулаками главной опорой колчаковщины. В Сибири и на Дальнем Востоке их насчитывалось 550 тыс. Казаки были объединены в шесть казачьих войск: Сибирское, Енисейское, Иркутское, Забайкальское, Уссурийское и Амурское.
Рабочих в Сибири было сравнительно немного. Основная масса их сосредоточилась на железной дороге. Несколько десятков тысяч рабочих было занято в горнодобывающей и металлообрабатывающей промышленности. Так, в каменноугольных копях Сибири (Анжеро-Судженский, Кузнецкий, Минусинский и Черемховский районы) находилось около 10 тыс. рабочих. В угольной промышленности и на железнодорожном транспорте весной 1918 г. насчитывалось 172 тыс. рабочих и служащих.
Сибирь представляла из себя в основном сельскохозяйственный район. Хозяйство сибирских крестьян в массе своей было мелкотоварным. Однако в нем значительный удельный вес, более, чем в Европейской России, занимали кулацкие хозяйства, носившие крупнотоварный характер. Они широко применяли наемный труд и пользовались сельскохозяйственными машинами. Эти хозяйства, главным образом старожилов, поставляли на рынок много хлеба и продуктов животноводства. Накануне первой мировой войны Сибирь давала ежегодно более 70 млн. пудов товарного хлеба и вывозила около 4,5 млн. пудов животного масла.
Экономическое положение сибирского крестьянства, основную массу которого составляли середняки, значительно отличалось от положения сельского населения остальной России. По обследованию 1912 г., крестьяне, переселившиеся в Сибирь 10 и более лет назад, имели на двор более 17 десятин обрабатываемой земли, что во много раз превышало размер крестьянских наделов в Европейской России. Средний крестьянин-сибиряк имел в хозяйстве несколько коров и лошадей. Общее количество голов скота, приходившееся на один дом, было в два с лишним раза больше, чем в центральных земледельческих губерниях. Число безлошадных дворов в 1912 г. составляло в Сибири менее 10% тогда как в центрально-земледельческих губерниях страны оно доходило до 40%, а в юго-западных районах — до 65%. Количество хозяйств без коров в 1917 г. составляло 11,5% в то время как в центрально-земледельческих районах оно приближалось к 20%. Крестьяне Сибири имели почти в полтора раза больше сельскохозяйственных машин, чем крестьяне других губерний. Все это свидетельствовало о том, что крестьянин-сибиряк жил лучше, чем крестьяне остальной России, был более богатым. Сельское хозяйство Сибири являлось более капитализированным.
Из сельского же населения в лучших условиях находилось казачество. Оно имело больше земли и пользовалось привилегиями. Казаки Западной Сибири имели по 52 десятины на мужскую душу, в Забайкалье — 41, на Енисее — 35 десятин. Кроме того, они располагали значительными фондами войсковых земель, которые использовались сообща.
Однако сибирская деревня не могла быть и не была однородной. В ней все больше проходил процесс расслоения: с одной стороны, выделялась крестьянская буржуазия, с другой —- происходила пролетаризация крестьян-бедняков. На это указывал В. И. Ленин еще в конце прошлого века, исследуя крестьянские хозяйства Енисейской и Иркутской губерний.
После того как в конце прошлого века была проложена Сибирская железная дорога, связавшая Сибирь с рынками сбыта, развитие капитализма, а вместе с ним и расслоение крестьянства значительно ускорились. Огромный наплыв переселенцев после 1905 г. дал новые рабочие руки и еще больше способствовал этому процессу. Количество бедняков увеличивалось из года в год. В сибирской деревне обострялась классовая борьба между сельской буржуазией и беднотой.
Характерной чертой сельского хозяйства Сибири являлось широкое развитие кооперации в деревне, что было одним из важных показателей интенсивного развития капитализма. В 1918 г. в Сибири насчитывалось около 7,5 тыс. потребительских кооперативов, в которых состояло более полутора миллионов членов, а с семьями — около 8 млн. человек. Сибирская кооперация, как и всякая кооперация при капитализме, являлась буржуазной и служила средством эксплуатации трудящихся деревни и обогащения кулаков.
Одной из особенностей развития Сибири являлось отсутствие помещичьего землевладения.
Буржуазия в Сибири была преимущественно торговой. Она сохраняла большие связи с заграничными рынками. Верхушка ее была тесно связана с иностранными монополиями. Погоня за максимальной прибылью и шаткое положение, в котором она оказалась после свержения Советской власти, толкали ее к самой хищнической, не знающей никаких границ эксплуатации природных богатств Сибири. Она отличалась крайней продажностью и не брезговала никакими средствами в получении наживы.
Необходимо отметить также и такой факт. После Октябрьской революции и особенно после свержения на востоке страны Советской власти в Сибирь бежало из Центральной России большое число бывших капиталистов, купцов, помещиков, чиновников, офицеров. Многие из них заняли видные места при Колчаке.
Все это позволяет сделать вывод, что белогвардейцы имели в Сибири такую социально-экономическую базу, на которую они при известных условиях могли опереться в борьбе с Советской властью.
...
Необходимо указать и на такой фактор, который осложнил борьбу за крестьянство. Ввиду отсутствия в Сибири помещичьего землевладения Советская власть не могла дать крестьянам того, что она предоставила деревне в других местностях России. Крестьянин Сибири жил сравнительно вольно и не почувствовал так глубоко влияния Октябрьской революции, как крестьяне в других районах России. Кроме того, Советская власть на востоке страны просуществовала всего несколько месяцев и не успела пустить глубокие корни.
Таковы в кратких чертах основные социально-экономические и политические факторы жизни Сибири и Дальнего Востока. Они дают возможность правильно понять зигзаги исторического процесса на востоке страны и поведение крестьянства, которое в конечном счете и определяло судьбу той или иной власти.







Tags: Гражданская война, Интервенция, Колчак, Крестьяне, Чехи
Subscribe

  • Гедрюс Грабаускас о Литве

    Из сборника «Красная Литва. Никто не хотел умирать». Советская власть была установлена в Шяуляе… и других местах Литвы...…

  • Сергей Рядчиков о казаках. Часть XV

    Из книги С. А. Рядчикова «Казаки-эмигранты против России. Прошлое и настоящее казачьего коллаборационизма» . В 1920-х гг. казачьи…

  • Сергей Рядчиков о казаках. Часть XIV

    Из книги С. А. Рядчикова «Казаки-эмигранты против России. Прошлое и настоящее казачьего коллаборационизма» . Российские и…

  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for friends only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments