Из Воспоминаний генерала Лукомского.Эльснер подтвердил мне чисто германофильскую ориентацию генерала Краснова и высказал предположение, что Краснов, с одной стороны, опираясь на немцев, а с другой стороны, имея много влиятельных сторонников среди донского казачества, будет вновь выбран Донским Атаманом.
На другой день я пошел к генералу Краснову.
Донской Атаман стал жаловаться мне на несправедливое к нему отношение со стороны генералов Алексеева и Деникина, происходящее, как он выразился, вследствие того, что его не хотят понять. Все его стремление, говорил он, заключается в том, чтобы иметь возможность сплотить и обучить молодую Донскую Apмию и получить достаточное количество обмундирования, снаряжения, вооружения и боевых припасов; все это можно получить от Гетмана Украины, но только с разрешения немцев; это его вынуждает поддерживать хорошие отношения с немцами; без этого Дон ничего с Украины не получит и вновь будет раздавлен большевиками; соглашение, которое он заключил с Гетманом Скоропадским, и хорошие отношения, которые он поддерживает с германским командованием, дают ему возможность оборонять Дон; а этим он прикрывает от большевиков тыл Добровольческой Армии и Кубанского казачества, и, следовательно, этим помогает операциям генерала Деникина по очищению Кубани от большевиков; наконец, его помощь Добровольческой Армии и Кубанскому казачеству заключается в том, что уже много из вооружения и боевых припасов, полученных им от Гетмана Скоропадского, передано в распоряжение генерала Деникина и что и впредь он будет делиться с Добровольческой Армией всем, что будет получать от Украины.
«А ведь все это, добавил генерал Краснов, возможно только при моей германофильской политике, за которую так меня ругает генерал Деникин»…
Он не договорил одного:
Кроме вынужденной политики по отношению к немцам, он шел гораздо дальше. Он с ними заигрывал и, считая, что Германия выйдет победительницей из мировой борьбы, в предвидении возможного временного расчленения России на ряд отдельных самостоятельных государств, выговаривал для Дона часть Ставропольской губернии, часть Саратовской губернии и города Царицын, Камышин и Воронеж. Считая, что Германия в этом отношении в будущем может помочь Дону — он все это изложил в письме на имя Императора Вильгельма.
[Читать далее]...
Я глубоко убежден, что Донской атаман генерал Краснов, входя в соглашение с немцами, вел двойную игру и, страхуя Дон от всяких случайностей, лишь временно «по стратегическим (как он выразился) соображениям», хотел присоединить к Дону части соседних губерний. Конечно, в его письме к Германскому Императору и в сношениях с германским командованием есть много такого, чего даже при создавшейся обстановке нельзя было писать; его отношения к командованию Добровольческой армии зиждилось не на государственных соображениях, а на личных антипатиях или, может быть, на желании играть первую роль…
Генерал Деникин обратился с нижеприводимым письмом, от 10/23 августа 1918 г. за № 51, к председателю донского правительства.
На полях (я даю их в прямоугольных скобках – Kibalchish75) приводятся резолюции генерала Краснова, сообщенные нам из правительства Войска Донского.
«Образование в октябре 1917 г. Юго-Восточного Союза в действительности осталось только на бумаге.
Успехи большевиков, развал казачества на Дону и Кубани, а также возникшая борьба на Тереке — не дали возможности провести в жизнь образование Юго-Восточного Союза.
Ныне обстоятельства вновь позволяют вернуться к мысли создать прочный и сильный Союз, могущий предотвратить новые испытания.
Изменению обстановки Дон и Кубань в значительной степени обязаны Добровольческой армии, при помощи которой изгоняются большевики и уничтожается власть черни.
Добровольческая армия, имеющая задачей возрождение единой великой России, кровью своей сроднилась с Доном и Кубанью, и далее, перед выполнением своей основной исторической задачи, она поможет и Тереку освободиться от большевиков. [Армия вне политики.]
При образовании Юго-Восточного Союза в октябре 1917 г. никто не имел никаких сепаратных стремлений, и авторы идеи Союза считали, что образование Союза необходимо лишь временно, до восстановления единой России.
Составленная же ныне правительственная декларация Доно-Кавказского Союза вызывает самые серьезные возражения:
1) Прежде всего создается впечатление, что идет речь о создании постоянной федеративной Державы, вполне самостоятельной, наподобие «самостийной» Украины. [Это не верно.]
Авторы этой декларации как бы думали об узаконении расчленения России, а не об ее объединении.
2) Совершенно игнорируется Добровольческая армия, которая помогла Дону и Кубани в борьбе с большевиками.
Даже больше: пункт XIII дает право думать, что и Добровольческая армия, находящаяся на территории Союза, может быть признана враждебной. [При чем тут Добровольческая Армия.]
4) Пункт IV устанавливает особый флаг Державы, в то время когда вряд ли допустимо иметь какой-либо другой флаг помимо родного русского. [Согласен.]
6) Пункт XV особенно подчеркивает стремление к «самостийности» и к дальнейшему расчленению России. [Ничего подобного.]
Вследствие всего изложенного, не возражая против пользы образования Доно-Кавказского Союза, считаю необходимым:
1) Определенно указать, что Союз образуется временно — впредь до воссоздания России. [Само собой разумеется.]
2) Включить в состав проектируемого Верховного Совета представителя Добровольческой армии и военного генерал-губернатора Ставропольской губернии. [Можно.]
3) Командующим всеми вооруженными силами Союза назначить командующего Добровольческой армией. [Никогда.]
4) Окончательная редакция декларации должна быть выработана после созыва больiого круга на Дону и рады на Кубани, при участии представителя Добровольческой армии, игнорировать которую недопустимо. [Совершенно верно, но при чем тут Добровольческая армия]
Примите уверение в совершенном уважении и преданности А. Деникин».
Резолюции генерала Краснова ясно указывают на непримиримость его по отношению к командованию Добровольческой армии.
Договориться с ним при этих условиях и при позиции, занятой им вольно или невольно по отношению к немцам, было невозможно.
…
Насколько ненормальны были и впоследствии отношения Донского атамана к командованию Добровольческой армии, показывает ответ генерала Краснова, 9/22 января 1919 г. № 92, на запрос, нет ли препятствий к устройству в Ростове отдела Пропаганды, в котором, между прочим, было сказано: «Я категорически возражаю против устройства его в Ростове. На земле Войска Донского не может и не должно помещаться ни одно из учреждений общерусских. Это требование автономии Войска». По примеру же Донского атамана и кубанские политические деятели, после освобождения их территории от большевиков под Руководством командования Добровольческой армии и беззаветной боевой работы Добровольческой армии, стремились удалить от себя всё «общерусское»!