Из Дневника контр-адмирала Владимира Константиновича Пилкина.1920
14 января
…был мичман Ососов. Я ему указал возможность перехода корабля под английский флаг. Он принял это за лично против него. Смысл его выражений был: «Позвольте же! Так нельзя, как же я-то буду».
…
Узнал, что Глазенап здесь, и зашел к нему в номер, в «Золотой лев». Он мрачен. Я его спросил, правда ли, что многие офицеры убиты. Нет, неправда, но слух всегда опережает факт. Это все еще впереди. «И я обречен, — сказал он. — Мной только армия и держится. У меня заместителя нет. Ясно, что меня постараются убрать».
Я его спросил, отчего вы не разрешаете уезжать на другие фронты тем, кто этого желает? Кто может желать. И вообще, отчего нам не перейти на добровольческие основания, раз мы не имеем ни денег, чтобы платить, ни возможности оказать покровительства. «А потому, — ответил Глазенап, — что мы можем держаться, только пока мы все вместе. Разбегутся те, кому есть куда бежать, а те, кому некуда, погибнут. Им деваться некуда».
…
Мне хотелось с кем-нибудь... поругаться, и я воспользовался тем, что был близко от Hotel du Nord и зашел еще к Горну...
Горн стал на легкую дорогу критики и рассказал мне массу злоупотреблений военных, ловко отождествляя эти злоупотребления отдельных лиц с политикой командования, которое их допускало. Правда, ни одно из преступлений в армии не было наказано.
Я привел ему в пример растраты в ведомстве Пешкова, пожар складов в ведомстве Эйшинского. К сожалению, я не знал много, о разных спекуляциях Тимрота и ему подобных, не говоря уже о Маргулиесе и, может быть, и Лианозове.
И опять сказал я ему, что теперь они не имеют права упрекать нас, что армия плоха. Создайте, господа, лучшую. Колчак реакционер, Деникин реакционер? Отчего же не вы на их месте. Никто их не назначал. Офицерство реакционно? Ну что же такое? Это его право в свободной демократической стране, каждый волен исповедовать какие угодно убеждения.
Но Горн заявил мне, что каждый должен делать свое дело, «Вы, офицеры, должны воевать — мы, юристы, общественные деятели, мы будем делать общественные дела, делать политику. Мы не виноваты, что не умеем воевать, что не знаем техники».
«Подумайте, что Вы говорите! — сказал я ему. — Расшифруйте Вашу мысль. Вы говорите офицерству, что должны умереть за дело, которое будете делать Вы, за ваше дело. Но в Гражданской войне позвольте каждому сознательно участвовать в деле».
Мы ругались еще долго…
[Читать далее]16 января
На Церковной я видел подробные отчеты о денежных расходах, которые ведет для Юденича Гарденин. В газетах появились наглые статьи каких-то общественных деятелей, не подписавших, однако, своих фамилий. Эти деятели или эти анонимы требуют у Юденича отчет в израсходовании им громадных сумм. Совершенно большевистский прием.
5 марта
В «комиссии» заслушали протест против «белого рабства», которое вводится в Эстонии для чинов С<еверо>-З<ападной> армии. Действительно, хотя закон как будто бы распространяется на всех иностранцев, но это... одно лицемерие. Хотел бы я посмотреть, как пошлют на принудительные, каторжные работы англичан, французов, голландцев. Нет, закон метит в нас, в людей «без определенных занятий», и намечает необходимое число «белых рабов», пятнадцать тысяч, т. е. как раз столько, сколько сейчас чинов С<еверо>-З<ападной> армии.
19 марта
В Гатчино в первый день по взятии города были расправы. Перед домом Родзянко висело несколько трупов. Одна из знакомых ей дам рассказывала, что видела, как один офицер с рыжей бородой (Щуровский) собственными руками вешал людей.
27 марта
Виделся опять с Ал<ексеем> Ефимовичем Вандамом и имел с ним долгий разговор.
«Англо-саксы, — сказал мне почтенный Алексей Ефимович, — имеют теперь ключи от всего мира. Даже Константинополь в их руках. Теперь они могут и будут эксплуатировать весь мир. Не думайте, что Англия и Соединенные Штаты столкнутся на чем-нибудь. Нет, они, наверное, сговорятся…
Вы знаете, — сказал он мне, — еще в 1916 г. Англия пришла к заключению, что война против Германии ею выиграна. Уже в 1916 г. она знала, что Америка в 1917 году выступит. В это время у английских политических деятелей, у Лойда Джорджа родился план начать борьбу со следующим очередным противником Англии, с Россией. Говорят, что существует соответствующая записка по этому вопросу Лойда Джорджа. Совсем не для того, чтобы действительно была борьба с Германией, устроили англичане революцию в России. Это был удар, направленный Англией против России. И большевики, может быть, вовсе не германское, а английское изобретение».
«Но ведь они все время поддерживали, хорошо ли, худо ли, белые армии в борьбе с большевиками».
«Вот в том-то и дело, что нет. Англичане никогда бы не допустили победы Колчака, Деникина, Юденича. Они им были нужны, Деникин — чтобы защищать Кавказ с нефтяными богатствами, пока не вывезли в Англию; Юденич нужен был, чтобы под защитой Сев<еро>-Зап<адной> армии образовалась бы и окрепла новая английская колония «Республика Эстия»; Колчак был нужен, чтобы отвлекать силы большевиков от Деникина.
Никогда бы Англия не допустила Деникину взять Москву, Юденичу — Петроград».
22 мая
Маргулиес спросил меня о многих моих делах и предложил пойти на службу в «Кавказ и Меркурий». Я не сказал нет. Можно служить у жидов и не служить жидам.
28 мая
Утром были у Юденичей…
Николай Николаевич налегал больше на красное бургонское, как и подобает с руанской утицей. Мы от него не отставали и... Кажется, я был порядочно выпивши, но теперь я спокоен и не буен во хмелю.
19 июня
…конечно, в октябре 1917 года большинство было за большевиков.
11 июля
Если поставить себе вопрос: от чего произошла русская революция, как его решить? Как ответить? Мне кажется, что русская революция приготавливалась не один год, не десять лет, а, может быть, сотню лет, может быть, больше. Екатерина II, закрепостив крестьян, возбудила в них ненависть, которая до сих пор не угасла и сказалась во время революции. Освобождение крестьян без достаточной земли подготавливало революцию. Развращение бюрократии, неуважение к закону, насаждение бесправия, практиковавшиеся во времена Александра I, Николая I, Александра II, Александра III, Николая II, подготавливало революцию.
20 августа
Большая победа поляков над большевиками. Что же, я радуюсь! Было бы плохо, если бы большевики взяли Варшаву…
Но как радовалась наша интеллигенция прежде «при царизме» поражениям русских войск, объясняя их «режимом». Что же она теперь говорит! Ведь, в конце концов, надо признаться, что правит теперь Россией русская интеллигенция, если не вся, то, во всяком случае, ее определенная часть.
12 октября
Миллер пишет: что Юденичу грозят со стороны франц<узских> властей большие неприятности вплоть до конфискации имущества и выселения из Франции, если он не заплатит по иску. Так как для Врангеля якобы это дело будет очень неприятно и потому он, Миллер, убедительно просит Юденича передать ему для уплаты по иску остатки денег Сев<еро>-Зап<адного> правительства, находящиеся у него, Юденича, и у адмирала Пилкина. Вместе с тем он обращает внимание Юденича, что ближайшие его сотрудники генералы Самарин и Владимиров признают иск Bayau бесспорным.
И это пишет русский генерал русскому генералу. Каждое слово возмутительно, и особенно возмутителен тон письма…
Но претензия эта бесспорна... (Подлецы они, подлецы оба, и Самарин, и Владимиров.
Оба они ведут интригу и, вероятно, дергает веревочку Лианозов, которого дергает Маргулиес)…
Говорили, конечно, о большевиках. «Я радовался, когда они били поляков, и горевал, когда поляки их побили. Мы должны мечтать о том, — говорил Юденич, — чтобы все заболели большевизмом, поляки, немцы, англич<ане>, французы. Пусть корежатся! Пусть не одних нас режут! Потом, после общего развала, начнут вновь кристаллизоваться новые государственные образования. Если все будут в анархии, все пострадают одинаково. Теперь же мы ослаблены, пострадали больше всех, и это для нас плохо»...
«Я всегда был большевиком, — сказал Юденич. — Я бы и теперь был бы на стороне большевиков, а не против них, если бы... у них на престоле не сидели жиды. А теперь с души прет».
«Мы делали дурное, вредное дело, защищая Эстонию и т. п. Но только кто же знал, все надеялись, что удастся. Теперь обвиняют».
18 октября
Увы! мы опять кутили... чтобы не расстраивать компании.
20 октября
Дм. Ник. рассказал мне о себе: он сейчас без дела... вследствие изменения английской политики в отношении «совдепии»... в отношении «советской России». Дм. Ник. предполагает принять участие в торговых операциях с Р.С.Ф.С.Р. Единственное средство, по его мнению, для борьбы с большевизмом. «Так думает и Керенский», — говорю ему я. Дм. Ник. понимает и заявляет, что ему безразлично, что именно думает Керенский. «Если бы не было давления на большевиков извне, — продолжает он, — то они бы давно были сокрушены». Я возражаю: «Вы не можете отрицать, — говорю я, — что Ленин человек умный, а он уверяет, что единственный шанс спасения Советской власти в заключении мира и в торговле. Троцкий, напротив, утверждает, как и Вы, что большевизм держится войной, и потому желает продолжать войну». — «Желает продолжать войну против Антанты, с целью поднять в Европе движение рабочих», — прерывает меня Вердеревский. «Во всяком случае, — настаиваю я, — бесполезно говорить о том, что было бы, если бы не было Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля. Они появились не случайно, это движение стихийное». — «Нет, — спорит Д. Н. Вердеревский, — созданное Францией, главным образом Францией, цель которой разделить, ослабить Россию». — «Мне казалось всегда, что это цель Англии, а не Франции, но если даже Вы правы (я не согласен, но не будем спорить, чтобы не уклоняться от предмета), если даже Вы правы, то все-таки бесполезно гадать, что было бы с большевизмом, если бы Франция и союзники не создали бы белого движения. Они не могли не создать его, а мы не могли его не использовать»...
Как бы то ни было, утверждает Вердеревский, по-моему, белое движение, только укрепляет большевизм и тот, кто принимает в нем участие, делает злое дело. Надо повсюду, где можно, в России начать укреплять местную жизнь. Не везде еще разрушены орудия промышленности, целы еще и копи, и доменные печи, надо вложить в них капитал и привлечь население. Оно само найдет свою выгоду и само будет защищать нарождающееся дело.
Я начинаю доказывать Д. Н., что при царящих в Совдепии порядках или, вернее, беспорядках, при <1 нрзб> транспорта, продовольствия и т. п. придется создать целое государство, чтобы обеспечить спокойную работу на местах.
«Вы почему-то считаете, что в Совдепии так ужасно. На самом деле это преувеличено, крестьяне сейчас сыты и довольны, хозяйство у них первобытное, но они удовлетворяются им»...
Забежал к нам Карташев... Как всегда, он удивительно интересно рассказывает... о чем? О чем бы ни рассказывал, о Бурцеве, которого он называет неистовым, о Маргулиесе, которого называет... жидом. О жидах, которые бывают иногда святыми. Но он не демократ, по крайней мере, в том смысле, как это по большей части понимают. «Да ведь вы идеи Победоносцева пропагандируете, Антон Владимирович», — говорю я ему, когда он начинает утверждать, что народ не может сам решать свою судьбу, а судьбу эту решают за него образованные люди. «А что же такого? — отвечает Антон Владимирович, — Все дело в том, как будет решаться эта судьба».
25 октября
«Свободные мысли»! Подлая газета! Ниточка тянется ко всем этим господам, работающим и против Ленина, и против Врангеля.