декабрь 1919 г.)".
Особенностью Гражданской войны было то, что война шла не только на фронте, но и в тылу. Выступления в городах, несмотря на то, что они были обречены на неудачу, не прекращались весной и летом 1919 г. Состав участников был неоднородным: в них участвовали как рабочие, так и новобранцы и военнослужащие в военных городках.
В городе Туринске утром 7 марта на площади около сборного пункта собралось около 400 человек, призванных по мобилизации, которые, отказавшись от явки, потребовали выдать им удостоверения в том, что они призваны по мобилизации насильно правительством, а не явились на службу добровольно, причём угрожали сорвать с уездного воинского начальника погоны. Однако их удалось довольно легко разогнать.
[Читать далее]В начале марта на Тюменский сборный пункт стали прибывать подлежащие призыву по мобилизации 1914 – 1918 годов новобранцы. Они открыто выражали своё недовольство, иногда высказывая и прямые угрозы: “Пусть только выдадут оружие, мы им покажем”. Утром 13 марта отряд мобилизованных с несколькими револьверами направился к зданию Ремесленного училища, где размещался склад оружия. Не встретив сопротивления, они захватили винтовки, патроны, тесаки и пики. Начальник милиции В.К.Островский с небольшим отрядом конных милиционеров прибыл к Ремесленному училищу уже после того, как мобилизованные направились к отстоящему в 2 – 3 верстах от города лагерю военнопленных, где было около 2 тыс. красноармейцев. Островский преграждать им путь нерешился и отправился патрулировать центральные улицы. Часть красноармейцев в лагере военнопленных присоединилась к восставшим, и они направились на Копыловские сараи, а оттуда – освобождать тюрьму и занять винный склад. Однако чешские отряды совместно с частями милиции оттеснили восставших от двух последних пунктов к Копыловским сараям и мельнице Гусева. К 4 часам дня удалось занять Копыловские сараи, арестовав там около 500 человек. По приказу командующего Сибирской армией генерала Гайды бунт подавлялся “самыми жестокими мерами”, а все захваченные с оружием расстреливались на месте без суда. К 14 марта восстаниебыло окончательно подавлено. Было расстреляно около 200 восставших.
Не прошло и месяца, тревожные вести поступили из Томской губернии. Вот что сообщил прокурор Томского окружного суда В.Чижевский прокурору Омской судебной палаты:
– В ночь с 5 на 6 апреля на гарнизон села Кольчугино, состоявший под началом подпоручика Зеленкова из 15 офицеров и 153 солдат (6-я рота 46-го Сибирского полка) и вооружённый пулемётом с тремя к нему лентами, 162 винтовками и 7 636 патронами, 16 револьверами “Наган” и 30 гранатами, было совершено вооружённое нападение <…> В ночь на 6 апреля бунтовщики вошли в помещение гарнизона через незапертую изнутри дверь и напали на дежурную часть взвода (солдат), которые не оказали им никакого сопротивления; часть солдат разбежалась, часть же, не раздумывая, присоединилась к бунтовщикам <…> Зеленков бунтовщиками после сопротивления с его стороны был убит, а остальные офицеры в числе 8 человек, видя безнадёжность сопротивления, скрылись и пробрались на станцию Топки <…>
Восстание было организовано посторонней группой, человек в сорок, прибывших в Кольчугино по железной дороге за несколько дней до этого. К этой группе присоединились рабочие копей, часть рабочих военнопленных и часть солдат гарнизона. По некоторым сведениям число участников восстания достигло 900 человек, но оружия они имели человек на 150…
По получении известий о бунте на станцию Кольчугино были направлены чешские отряды, почему-то не поехавшие дальше станции Юрги, и отряд полковника Буланцева, каковым 7 апреля в 15 часов занята станция Плотниково, а 8 апреля в 14 часов занята станция Кольчугино. В Кольчугино для разбора дел о бунте организован фронтовой военно-полевой суд.
Это сообщение подтверждается в основном и другими источниками, за единственным исключением – число восставших не превышало 300 человек. Источники также расходятся в числе расстрелянных, называя цифру в 500 рабочих и 20 солдат кольчугинского гарнизона…
21 апреля началось восстание в деревне Ксеньевке Ново-Кусковской волости Томской губернии. События развивались так. В ночь на 21 апреля группа жителей деревни Ксеньевки, готовящая восстание на 1 мая и узнавшая о том, что провокатор выдал группу властям, прибыла ночью в Ново-Кусково, где находилось около 30 милиционеров. Часть их была во время перестрелки убита, часть захвачена в плен и лишь немногим удалось скрыться. Утром было объявлено, что власть в Ново-Кусково перешла к восставшим и ими организован волостной ревком. Главный штаб восставших находился в Ксеньевке, где также был создан ревком под председательством К.Курочкина. Кроме того, был создан революционный трибунал. Был организован отряд в 150 человек, но получить оружие из Томска он не смог, поскольку отправленные восставшим винтовки и пулемёт были перехвачены колчаковцами. 28 апреля после боёв отряд был вынужден отступить за Чулым, и белые вошли в Ново-Кусково. Началась расправа. Очевидец событий И.Кровельщиков вспоминал:
– Собрав всё взрослое мужское население, даже явились добровольно некоторые из активно участвовавших в восстании, надеясь доказать свою правоту белой цивилизации, всех собравшихся поставили стройными рядами и по порядку брали, раздевали, клали и били шомполами, а которые принимали участие в восстании и содействовали организации нашего отряда, тех избивали как только хотели, как только могли. А которые осмеливались заявлять о своих правовых действиях (такие были), думая, что они объявляют, объясняют это людям воспитанным, благородным, думали, что они поймут и бросят издеваться и бросят убивать. Тем были выколоты глаза, отрезаны уши и до смерти зарублены шомполами. Таких было 6 человек. Так был замучен К.Курочкин <…> На другой день также были замучены 5 человек. И тела всех 11 человек были брошены в болото на скотском кладбище, без права отдачи семьям. Свиньи и собаки глодали кости убитых, заносили на село. Люди видели этот ужас, но молчали, боясь той же участи. Жёны убитых обратились к белому начальнику Сурову с просьбой о погребении людей, за что также получили наказания шомполами <…> Было сожжено до 20 дворов и 40 партизанских гумён, разграблено имущество, увезён скот. Жены партизан арестованы, их насиловали <…> Были случаи, когда партизаны нападали и попадали в плен. Им отрезали носы, уши, отрубали пальцы, вырезали из кожи на груди боковой карман, клали туда всё отрубленное и расстреливали.
Весной 1919 г. в разных местностях Западной Сибири стали возникать партизанские отряды. Так, по сводкам, доставленным в министерство внутренних дел в конце апреля, в Тобольской губернии образовались партизанские отряды в сёлах Всесвятском, Сорочинском и Есмаковском. Общая их численность составляла 500 человек. Вошли в них как уцелевшие деятели Советской власти, так и многочисленные дезертиры.
В конце июня сформировался партизанский отряд в Кыштовке. Дело было так. В Кыштовку прибыл карательный отряд в 125 человек во главе со штабс-капитаном Чернецким. Он должен был расправиться с 60 крестьянами, которых обвиняли в большевизме. Однако крестьяне сформировали отряд в 90 человек, командовать которым поручили Коркину, начальником штаба был поставлен М.Дьяков, который и оставил воспоминания об этом событии. Они разбили карательный отряд, загнав Чернецкого со штабом в болото. В начале июля отряд вырос до 10 тыс. человек, и его разделили на 5 армий. На вооружении отряда было 2 500 винтовок. Однако с началом сенокоса бойцы стали расходиться по домам и отряд сократился до первоначальной численности. С такими силами противостоять колчаковцам было невозможно, поэтому предлагалось два варианта действий: идти через Тару к Тобольску на соединение с 3-й Армией или на Алтай к Мамонтову. Но осуществить планы не удалось. Командующий Омского военного округа Матковский отправил против повстанцев следующие силы: из Тары 600 штыков с 12 пулемётами и 2 орудиями; из Каинска – польский легион в 800 человек с 20 пулемётами и 2 орудиями; из Татарки – 400 человек с 8 пулемётами. Повстанцы были разбиты, погибло 1 600 повстанцев.
Более серьёзной силой оказались партизанские отряды в Томской губернии. К середине мая в Мариинском уезде сформировалось несколько отрядов: в районе Малопесчанка – Колыон – Святославка – отряд П.Лубкова численностью 500 человек, пополнившийся за счёт мобилизованных новобранцев 1900 и 1901 годов и дезертиров; в Тюхтете, посёлках Ивановском и Соловьёвском, селе Поварёнкино, посёлке Платоновский – отряд Маслёнкина и Зубова; в Красном яре и Златогорке – отряд в 100 человек под командованием В.Лубкова; в Усманке, Николаевке, Новотроицком – отряд в 150 человек. Вооружение у отрядов было самое разнообразное: от трёхлинейных винтовок и гранат до охотничьего ружья с самодельными пулями. Против П.Лубкова был направлен карательный отряд под командованием полковника Павлова-Русинова из 550 человек, состоящий из пехоты с пулемётами и 2 эскадронов кавалерии, с 15 конными милиционерами в качестве проводников и разведчиков. Операционная база этого отряда располагалась в селе Колыонском. Против В.Лубкова был оправлен карательный отряд под командованием подполковника Невестина в 50 человек и 10 пеших милиционеров. Операционная база отряда располагалась в селе Красный Яр.
Партизанские отряды, однако, были нестойкими. Они не выдерживали боёв с обученными правительственными войсками, однако отступали более или менее организованно, разбиваясь на мелкие отряды и рассеиваясь по округе. Ядро отряда П.Лубкова в 50 человек передвигалось в районе сёл Святославки, Колыона, Белогородского, Тюменево, Туендатского и Беловодского. Колчаковские каратели, не имея возможности разбить партизанские отряды, расправлялись с беззащитными жителями деревень, уничтожая попутно имущество восставших. Так, 16 мая в деревне Ново-Орловке, где одно время находился штаб П.Лубкова, карателями было сожжено 45 домов, принадлежавших лубковцам…
Самым серьёзным очагом партизанского движения в Западной Сибири был Алтай. Особый отдел государственной охраны министерства внутренних дел в сводке за 17 – 24 февраля 1919 г. сообщал:
– В районе села Волчихи Славгородского уезда организовалась шайка около 100 человек, и так как из Барнаула нельзя выслать войск, то управляющий губернией обратился с просьбой о высылке в село Волчиху отряда из Семипалатинска, но ответа не получено. Об этом департаментом милиции сообщено начальнику главного штаба и командующему войсками Западно-Сибирского военного округа. Малейшее промедление грозит восстанием…
Четвёртым районом формирования партизанских отрядов стал Горный Алтай. По воспоминаниям партизана И.Н.Кудрявцева, к концу 1918 г. в Куяганской волости во многих сёлах были тайные группы сторонников Советской власти. В волости существовал даже волостной штаб… Он и приступил к организации партизанского отряда.
Ещё не представляя масштаба развёртывающегося движения, губернские власти рассчитывали справиться с партизанскими отрядами посылкой карательных отрядов в те сёла, откуда приходили донесения о появлении партизан.
Так, 2 мая 1919 г. управляющий губернией А.П.Строльман обратился в Семипалатинск к уполномоченному командующего войсками полковнику Караеву:
– В районе Волчихи, Востровой Славгородского уезда оперирует конная шайка бандитов. Посланный из Славгорода пеший отряд бессилен задержать бандитов…
Одновременно с организацией партизанских отрядов происходила организация повстанческих штабов и выработка лозунгов движения…
12 июля 1919 г. в селе Жуланихе прошёл съезд Советов, на котором были представлены делегаты четырёх волостей и повстанческих отрядов... Было принято единодушное решение о всемерной поддержке партизанской борьбы с колчаковщиной, о разгоне земской власти и о создании ревкомов на партизанской территории…
Восстания начались и в Горном Алтае. Партизан подпольной группы села Александровка Куяганской волости Бийского уезда И.Т.Дмитриев… рассказал следующее. В селе Куягане был на постое взвод казаков, а как только были созданы кулацкие дружины, казаки уехали. В мае 1919 г. проходила мобилизация молодёжи рождения 1900 – 1901 гг. В село приехал офицер с солдатами, собрал сход и объявил о мобилизации. Везде были развешаны приказы Колчака. За уклонение от мобилизации – расстрел на месте, за укрытие дезертира – расстрел. Пришлось давать совет мобилизованным – стараться бежать в пути, а не удастся – переходить к красным. В мае был схвачен руководитель подпольного штаба И.И.Гаммер. Схватили члена волштаба Н.Ф.Филатова. К концу июля 1919 г. из села Александровки 16 человек заподозренных скрылись в горных трущобах горы Плешивой. Крестьянина Фёдорова кулаки заподозрили в связи с бунтарями. Ему пришлось бежать, но дружинники его догнали, избили и привели в сборню для отправки в комендатуру. Дочь Фёдорова, зная где скрывались четверо партизан – И.Н.Кудрявцев, П.С.Зайцев, Е.С.Редькин и П.Н.Макаров, – прибежала к ним и сообщила о поимке отца. Они кинулись на выручку. Неожиданно вскочив в сборню и угрожая ручными гранатами, они обезоружили конвой и освободили Фёдорова…
Другим, кроме Алтая, крупнейшим очагом партизанского движения была Енисейская губерния, где небольшие первоначально повстанческие отряды быстро разрослись до нескольких тысяч человек, образовав 4 фронта, ликвидировать которые колчаковцы при всех усилиях не могли.
В марте колчаковские власти решили разгромить отряд Щетинкина, который насчитывал от 400 до 700 человек и действовал в Ачинском уезде и Боготольской волости Мариинского уезда. Были высланы карательные отряды из Енисейска в 900 человек, Ачинска – 800 человек, Красноярска – 800 человек с двумя орудиями и несколькими пулемётами, из Томска – 200 человек с 2 пулемётами. Партизанский отряд оказался в кольце. Хотя были предложения разойтись по домам, но всё же большинство отряда, зная, что их ждёт суровая расправа, решили выйти из окружения. Первоначально предполагалось прорываться к отряду Перевалова, который оперировал к юго-западу от Ачинска, но стало известно, что этого отряда уже нет. Тогда было решено прорываться на Степной Баджей на соединение с армией Кравченко. Ведя арьергардные бои, партизаны дошли до тайги. В тайге белые прекратили преследование.
В районе Степного Баджея действовали три отряда – Канский, Тальский и Манский…
Третьим районом партизанского движения был Шиткинский фронт. Его создание относится к февралю 1919 г. Партизаны 28 февраля заняли село Шиткино, что позволило им взять под контроль значительную часть Нижнеудинского уезда. Были сформированы 7 партизанских отрядов общей численностью 1,5 – 2 тыс. человек. Командующим фронтом был избран К.М.Москвитин. 2 марта в село Шиткино был отправлен карательный отряд из 50 человек под командованием 4 офицеров. Однако формирующийся партизанский отряд дал серьёзный отпор и каратели отступили обратно в Тайшет. К партизанскому отряду стали присоединяться дезертиры и сочувствующие из окрестных деревень и вскоре отряд вырос до 800 человек, заняв полностью Конторскую волость Канского уезда. Командование партизанским отрядом приняло энергичные меры к восстановлению порядка и дисциплины в отрядах, категорически запретило собирать у населения продовольствие и фураж, повело решительную борьбу с самогонкой. Всё это подняло боеспособность отряда.
В Минусинском уезде, который пока не превратился в партизанский фронт, по селениям ходили агитаторы, призывавшие к сопротивлению колчаковскому правительству, убеждали крестьян, что во многих местах Сибири большевики взяли перевес над правительственными войсками. Уездный комиссар Тарелкин усиленно рассылал циркуляры с требованиями арестовывать подозрительных или занимающихся пропагандой и распространением слухов лиц, угрожая местным властям всяческими репрессиями со стороны военного командования, но эти меры имели лишь обратный эффект – симпатии к партизанам только усилились.
Партизанское движение в Енисейской губернии представляло серьёзную угрозу для колчаковской власти, поэтому подавлению восстаний и ликвидации партизанских отрядов придавалось первостепенное значение. Все меры считались допустимыми, поскольку партизанские отряды угрожали железнодорожному сообщению Сибири и Дальнего Востока. Вот что рекомендовал департаменту милиции министерства внутренних дел управляющий Енисейской губернией П.С.Троицкий 5 марта:
– Камарчагский, Тасеевский и Ачинский фронты будут к весне ликвидированы… Так как нельзя рассчитывать на полное их уничтожение, то можно предвидеть образование мелких шаек в 10 – 50 человек, которые, рассеявшись по губернии, будут до некоторой степени неуловимы для военных отрядов и в то же время очень сильны, чтобы можно было ликвидировать их силами милиции. Уже и теперь можно судить, что такие шайки, грабя наиболее зажиточное население, будут на местах охотиться главным образом за представителями власти <…> Для борьбы с такими шайками необходимо усилить репрессии… Отрядам милиции, действующим против шаек, необходимо дать права и полномочия, которыми пользуются воинские отряды, вплоть до расстрела преступников на месте. Необходимо разрешить конфискацию имущества как лиц, принимающих активное участие в противоправительственных выступлениях, так и оказывавшим содействие им.
26 марта командующий войсками, действовавшими в Енисейской губернии и Нижнеудинском уезде Иркутской губернии, генерал-лейтенант С.Н.Розанов издал приказ о том, что при занятии селений, захваченных партизанами, необходимо требовать выдачи вожаков, если их не выдадут, то расстреливать каждого десятого; население, помогающее партизанам, должно уничтожаться беспощадно; если селение встретило правительственные войска с оружием, то селение надо сжечь, мужчин поголовно расстрелять, имущество забрать в казну; взять в сёлах заложников. Если село выступает против правительственных войск, то заложников надо расстреливать.
31 марта Колчак “для решительного и окончательного прекращения мятежных и разбойных выступлений” предоставил дополнительные полномочия занятым уничтожением партизанских отрядов…
Белым удалось не только отбить попытки партизан расширить фронт и прервать железнодорожное и водное сообщение в Енисейской губернии, но и начать решительное наступление против партизанских отрядов. 15 июня в 1 час дня отряд войскового старшины Розанова занял Степной Баджей и, продолжая наступать на деревню Ново-Вознесенскую в 20 верстах от Степного Баджея, нагнал арьергард отступавшей армии Кравченко. Последние… вынуждены были двинуться на юг в Минусинский уезд.
Участь тех, кто не смог или не захотел уходить с партизанами, была ужасна. Вот что вспоминал партизан Я.З.Ковалёв:
– Начинается белый террор над крестьянами, режут скот, бьют нагайками, рубят шашками, насилуют женщин и издают приказ всем крестьянам Степно-Баджейской волости – выехать в 24 часа по направлению к станции Камарчага, забирается весь скот, коровы и лошади, крестьяне потянулись со всей волости, дома всей волости сжигаются до основания, 900 коров пригоняют в Красноярский военный городок <…> дожди, ненастья, является кошмар: дети кричат от холода, по дороге у крестьян грабят вещи казаки. Все ужасы описать нельзя, кто участвовал в этом восстании, тот век свой не забудет.
В июне белые начали наступление на Тасеево. Достигнув 15 июня деревни Таловской отряд штабс-капитана Пономарёва, обстреляв из орудий позиции партизан, вынудил их разбежаться. В это время отряд полковника Красильникова занял деревню Канарай… 17 июня белые из деревни Хайдальской начали наступление на Тасеево и после 2-часового боя заняли село. Жестоко расправившись с оставшимися в селе стариками и разграбив имущество, белые подожгли село. На всём пути движения каратели безжалостно расправлялись с населением, подвешивая живых на крючья над колодцами и оставляя висеть повешенных по несколько дней, не разрешая их хоронить. Участвовавшие в истреблении партизан были щедро награждены. Указом А.В.Колчака 21 июня приказывалось изъять из пользования крестьян Енисейской губернии селений Тасеево Канского уезда и Степно-Баджейского Красноярского уезда все государственные земли и обратить их в земельный фонд, предназначенный для устройства тех, кто участвовал в боевых операциях белой армии. Красноярская кадетская газета разъясняла, что “изъятие земли из пользования крестьян Степно-Баджея и Тасеева согласно указу верховного правителя от 21 июня – мера исключительная; она вызвана крайне тяжёлой обстановкой Гражданской войны, в которой приходится прибегать к серьёзному оружию – сильному, решительному воздействию на народную психику в целях предотвращения новых волнений”. Далее газета успокаивала, что “эта мера – неизбежное зло – болезненное противоядие общему отравлению губернии большевизмом”, поскольку “близорукие политические деятели, вставшие у власти сразу после свержения большевиков, по русско-интеллигентской дряблости души, не решились прекратить волнения в их зародыше и допустили распространения пожара анархии по всей губернии. За эти грехи нам приходится расплачиваться, прибегая к неприятным, но неизбежным средствам, как к массовому переселению крестьян, заражённых большевизмом”. Объявив партизанские отряды в Енисейской губернии разгромленными, командующий войсками Енисейской и части Иркутской губернии 9 июля сообщил о том, что все насильно мобилизованные красными могут вернуться в свои селения, где они будут помилованы, не вернувшимся же грозил военно-полевой суд и сожжение дворов с постройками…
Преследовавший отряды Кравченко и Щетинкина есаул Бологов, поняв, что основная масса партизан ушла от него, от отчаяния потребовал от жителей Минусинского уезда вылавливать партизан и доставлять их в Минусинск или в штаб Бологова в Григорьевку для предания их военно-полевому суду. Разумеется, приказ этот выполнен не был.
В конце июля в самом Красноярске произошло восстание в военном городке. В ночь на 30 июля солдаты нескольких рот 31-го Сибирского запасного полка и военнопленные, находившиеся в военном городке, вышли из казарм, разобрали винтовки и открыли беспорядочную стрельбу…
Участник событий В.П.Кузнецов вспоминал:
– Началось с пищи…
Далее он рассказывал, что солдат особенно возмущали условия расквартирования в конюшнях, хотя и переоборудованных под жильё.
…восстание было ликвидировано. После этого началась расправа. Расстреливали сначала каждого третьего, а затем десятого. Всего было расстреляно около 700 человек.
Партизанские действия, несмотря на их разрозненность и географическую разбросанность, а также подавленные городские восстания и выступления новобранцев, тем не менее оказали серьёзную помощь частям Красной Армии на фронте, разрушая тыл белых, держа его в напряжении и оттягивая на себя часть вооружённых сил Колчака.
