декабрь 1919 г.)".
По приблизительным подсчётам омского губернского отделения ГПУ в 1924 г., в период реакции в Омске было расстреляно до 3 тыс. человек и около 1 тыс. человек в Омском уезде. В уездах Татарском, Славгородском и Калачинском – до 3 тыс. человек, в Тарском и Тюкалинском – до 1,5 тыс. человек.
Наибольшему разрушению в Енисейской губернии подвергся Канский уезд. По данным, собранным к маю 1920 г. ревкомом и милицией уезда, в 1919 г. колчаковцами было истреблено 6 300 человек, 1/10 коих замучена пытками с помощью порки плетьми, раскалёнными шомполами, 1/10 повешены, остальные расстреляны. Самые крупные жертвы падают на Тасеевскую волость, в которой было уничтожено до 700 человек. В Абанской, Сретинской, Шеломковской, Агинской, Унерской, Тальской, Перовской волостях каратели истребили по 200 и более человек в каждой…
[ Читать далее]Обратимся теперь к оценке материального ущерба сибиряков за годы Гражданской войны. По данным Ю.В.Журова, в Сибири были полностью или частично разрушены более 61 тыс. крестьянских хозяйств. Сведения по 4 губерниям он свёл в следующую таблицу:

Более подробные сведения имеются по Енисейской губернии в сравнении с Сибирью в целом:

Общих данных по другим губерниям не имеется. Однако по тем немногим сведениям, которые имеются в распоряжении исследователей, можно сделать некоторые выводы. Так, по Алтаю репрессии и ущерб выразились в следующих цифрах, из которых видно, что в наибольшей степени пострадал партизанский район, хотя и остальные сёла и деревни также подверглись репрессиям и реквизициям:

В первые годы после разгрома Колчака и восстановления Советской власти были предприняты попытки оценить ущерб от колчаковщины. Это не было научным исследованием проблемы, а имело вполне прагматичную задачу – оказать помощь тем крестьянским хозяйствам, которые и потерпели этот ущерб. К сожалению, в те времена эти данные не были сведены воедино, а в настоящее время эта задача является практически невыполнимой из-за громадного объёма архивного материала, рассредоточенного по всем сибирским архивам. Данные эти не вполне точные: крестьяне часто преувеличивали размер ущерба, чтобы получить компенсации, а в 1920 г. – чтобы уменьшить развёрстку. Тем не менее даже эти данные дают возможность увидеть особенности материальных потерь крестьянства во время Гражданской войны. Так, возьмём для примера Новониколаевский уезд. Вот перед нами данные о жителях граждан Суворинского сельского общества. У крестьянина Р.П.Маркелова уведено 2 лошади и взято 300 пудов сена; осталось – 20 пудов ржи, 10 пудов пшеницы, 3 коровы, 5 овец, 2 свиньи, 2 хомута, 1 сани, 1 узда, 1 валенки, 400 пудов сена. Для остальных 30 жителей того же села примерно такая же картина – ущерб касался в основном лошадей и сена.
Аналогичная картина была в Рябцевском, Бородинском и Дубровинском сельских обществах, в посёлках Рождественском и Петровском Каргатской волости. В числе разграбленного имущества в основном лошади, сено, овёс, сани и хомуты, достаточно редко забирали сапоги, муку и т.п. Подобная картина прослеживается по всем сельским обществам Каргатской волости Новониколаевского уезда. Вот список жителей села Покровского и посёлка Новошубинского Покровской волости. У С.И.Ерофеева забрали 2 лошади, 1 дровень, 2 хомута, 4 верёвки; осталось – 2 лошади, 1 корова, 1 свинья, 1 плуг, 1 жнейка, 1 дровня, 1 телега. У И.В.Санина забрали 20 пудов овса; остались 2 лошади, 1 корова, 6 овец, 1 свинья, 2 телеги, 2 дровней. У О.Е.Петраченкова отобрали 1 лошадь, 1 дровень, 1 узду, 15 пудов овса, 4 пуда муки и 2 гуся; оставили 2 лошади, 2 коровы, 2 телят, 1 борона, 1 телега. В таком же примерно положении ещё 193 жителя.
Возьмём данные по близкой к Новониколаевскому уезду деревне Крутишки Карасёвской волости Барнаульского уезда Алтайской губернии. У П.Н.Кузнецова забрали 2 лошади, 3 хомута, 2 седёлки, 2 дуги, 1 пару пимов, 1 пару шубных рукавиц, 1 женскую шубу и т.д. У Ф.Б.Кузнецова забрали 3 лошади, 1 кошеву на железном ходу, сани деревянные, узду, 25 пудов овса и далее аналогично у остальных жителей села.
Эти деревни и сёла оказались на пути отступления колчаковской армии, поэтому забирали только то, что было необходимо для отхода. Тотального грабежа не было, не применялась и тактика “выжженной земли”, чтобы продовольствие и фураж не достались наступающей Красной Армии. Судя по этим данным, у крестьян осталось намного больше имущества, чем было утрачено. Однако эту ситуацию не следует экстраполировать на территорию Урала, где в 1918 – 1919 гг. велись активные боевые действия и линия фронта регулярно меняла свои очертания, и на территории, где проводились карательные экспедиции против партизан, ущерб на которых был значительно выше.
