1919 год
3 февраля
Сегодня электричества в городе нет — последний уголь израсходован.
4 февраля
В бюро С. Г. О. Р. доклад некоего Андро (б. депутат 1-ой Думы, б. Волынский Губ. Староста) об его беседах с генералом Вертело в Букаресте. Андро попал туда, отступая от большевиков; он собрал крестьянскую дружину (он — б. офицер атаманских казаков) и с нею пробрался по железной дороге почти до Киева. Вертело обещал прислать войска к весне. Пробовали создать французские вольные дружины; офицеры записываются, солдаты — нет; придется послать два последних возраста, а это встречает серьезные препятствия в Париже. Надо, поэтому, действовать крайне осторожно — малейшая неудача, малейшие потери вызовут бурю негодования в Париже, и войска будут отозваны. Вертело готов сговориться с петлюровцами об использовании их силы…
По сведениям кн. Щербатова англичане недовольны бездействием французов и будут требовать активных операций. А сами-то...
Давали обед французским офицерам. Со мной рядом сидит начальник контрразведки, комендант Порталь... Ничего не разбирает в русской политике (если бы мы сами разобрались?).
[Читать далее]5 февраля
В Бессарабии беспорядки — частью большевистского, частью антирумынского характера. Говорят, что отряд французов, человек в 40, посланный в Тирасполь против большевиков, бросил ружья и бежал. Конец французскому престижу (их считали непобедимыми после поражения немцев), конец защите Одессы!
6 февраля
Я замечаю, что французам все же не верят и вновь начинает становиться популярной немецкая ориентация.
7 февраля
Обедаю с А. Д. Марголиным; чувствую, что наша ориентация должна будет идти на петлюровцев.
8 февраля
Французы запретили «Россию» Шульгина на 7 дней…
…французские солдаты вчера разбили погреб, перепились и кричали: «да здравствуют большевики»…
Настроение у французских солдат определенно пассивное и только в Тирасполе, где расстреляно 89 большевиков, воинственно настроены. Англичане, стоящие на судах недалеко от Маяков, отказались во время боя с петлюровцами от вмешательства и даже разрешили петлюровцам поставить подле английской канонерки пушку против добровольцев. Точное разграничение зон влияния!
Петлюровцы разбегаются из Винницы; солдаты бегут, офицеров арестовывают большевики.
10 февраля
…добровольческие офицеры в Крыму хватают правого и виноватого, расстреливают без суда, вследствие чего были несомненные расстрелы невиновных. Это так возбудило население против добровольцев, что в офицеров стреляют из-за угла, и офицеры не решаются по одиночке идти из Ялты в Ливадию, идут группами. Отвратительное впечатление произвело убийство в Ялте на собственной даче, на глазах жены, известного московского фабриканта, председателя московского О-ва Фабрикантов и Заводчиков И. Гужона; в убийстве этом все обвиняют добровольцев. На социалистов С. Крым не жалуется — они поддерживают правительство, не вмешиваются в его дела, так как пуще огня боятся прихода добровольцев.
…Краснову сейчас очень скверно. Краснов, положившись на заверения какого-то французского офицера Фукэ, обещал казакам быструю и щедрую помощь союзников для того, чтобы двинуться вперед; помощи никакой не пришло и среди донских казаков идет быстрое разложение; Краснов молит о помощи... Деникину, собственно, надо было бы переехать в Ростов. Но добровольцы опасаются интриг Краснова, с которым сговориться прочно никак не удается. …добровольцы, боясь, что англичане захватят Грозненский район и его не выпустят, торопятся захватить Грозный до прихода англичан. Но в общем, по словам Деникина, если бы не удача на Кавказе, то из-за разгрома Краснова, положение и на Кавказе было бы отчаянное. У Краснова три казачьих полка перешли на сторону большевиков; эти же полки окружили бригаду полковника Моллера (?) и разоружили ее. Добровольческий тыл, по словам Деникина, отвратителен, как и везде: даже в Екатеринодаре офицеры бездельничают, пьянствуют, картежничают…
Наши делегаты сообщили, что если добровольцы будут медлить созданием значительной военной силы на Юго-Западе, то власть перейдет к союзникам, оккупирующим край…
Гришин-Алмазов расточает зря местные финансы и отдает союзникам нужные нам пароходы…
Гришину-Алмазову мало доверяют — случайный, временный генерал. Вообще очень мало отдают себе отчета о безнадежности положения на Юго-Западе... Трубецкой поясняет: «Деникин — безукоризненно честный человек, великолепный военный, но лучше, чтобы не входил в непосредственный контакт с общественными кругами — совсем не дипломат, не гибок. Кругом Деникина говорят: «Вождь — чудный человек, но диктатором будет Колчак». К организованной Шульгиным в Одессе администрации: Гришин, Пильц, Литвинов-Фалинский и др. относятся с недоверием: «Они там в Одессе хлопочут из-за коммерческих интересов; у власти ведь там стоят лица, незаслуживающие доверия».
Несмотря на предупреждение Гришина, что не стоит говорить в Екатеринодаре о замене набора вербовкою за плату, Маслов доложил наш проект. Генералы снисходительно улыбались — нельзя; ведь при вербовке за плату надо будет уравнять в плате набранных по набору с набранными за плату; а это ведь будет безумно дорого стоить. Нет, уже лучше принудительный набор, хотя бы пришлось пройти по стране огнем и мечом.
…Демченко отметил, что адмирал Канин указал на намерение новой милитаризации всего коммерческого флота и передачи распоряжения им — военно-морским властям, что уже привело в свое время к весьма скверным последствиям. Екатеринодарский Торговый Отдел делал ряд указаний и распоряжений о ввозе и вывозе товаров, с которыми не согласны представители англичан и французов и которые показывали, что отдел торговли не совсем в курсе дела... Когда морской отдел Екатеринодара разрабатывал вопрос об использовании торгового флота и составлял проекты новых перевозок грузов, представители коммерческого флота даже не были спрошены и не были вызваны. Далее, из Екатеринодара последние два месяца делались распоряжения Мариуполю относительно угля. Высылаемые из Одессы пароходы, то задерживались в Мариуполе, то перехватывались в Керчи представителями Добрармии. Результатом этого вышло полное отсутствие угля в Одессе. Угля хватает на половину освещения и частичное трамвайное движение. Пароходы по Черному морю из-за отсутствия угля на две трети сократили свои рейсы. Все фабрики и заводы уже целый месяц бездействуют, чем обостряется рабочий вопрос в Одессе. Отсутствие топлива для населения, также невероятная дороговизна жизни и продуктов в Одессе, в связи с окружением города петлюровскими бандами, создают в Одессе атмосферу очень тяжелую…
Россия делится по политическим настроениям по меридиану: от Кубани до Крыма — правое настроение, западнее Крыма — левое. Настроение в Кубани, где масса продуктов (чудный, дешевый белый хлеб, сытный обед за 4 рубля) — консервативное; казаки — крепкие буржуи; в оппозиции одни иногородние — поселенцы из Великороссии; они из-за своего бесправия на стороне большевиков. Говорить у Деникина о директории вместо диктатуры — потерянное время. И надо решить вопрос о Деникине определенно — либо с ним и тогда надо забыть о директории, или с директориею — тогда без Деникина. Помощь союзников Деникину до сих пор позорная: пришел лишь один пароход с английским снабжением — сапогами и одеждою; все гниль; ни танков, ни снарядов, ни пулеметов; все, что доставлено с Запада до сих пор — это наше же снаряжение из Румынии. На союзников, по-видимому, надо поставить крест. От французов можно ожидать меньше, чем от кого бы то ни было; а, связавшись с ними, только покатимся по левой плоскости…
Традиции офицеров (полки сплошь офицерские, солдат не хотят принимать в полки) безумные: у марковцев и корниловцев в цепи и при перебежках не ложатся, — потери огромные. /От себя: так кто там заваливал противника трупами?/ — «Как идет набор в Крыму?» — В самом Крыму очень плохо, но надеются на немцев колонистов в Мелитопольском уезде.
…Россию могут спасти только союзники; а для союзников необходимо соглашение с «ручными» социалистами…
Вечером в общем зале Лондонской гостиницы характерная картина, свидетельствующая насколько жизнь сильнее теории: за столом, уставленном бутылками, петлюровский полковник Матвеев (б. полковник русского генерального штаба), начальник штаба войск, окружающих Одессу, кутит с полковником Добровольческой Армии. Матвеев пьян, лезет целовать какого-то артиллерийского генерала, шатаясь, шляется между столиками.
12 февраля
Сегодня солдаты добровольцы поймали в казарме рабочего, кравшего дрова — истязали, потом убили его.
14 февраля
…усилилась немецкая контрразведка в Одессе; в Лондонской гостинице — два немецких шпиона; немцы хотят использовать быстрое падение популярности французов и предложить свои услуги. Было бы не скверно…
Говорят, что заявление Троцкого о помиловании всех офицеров, которые к нему пойдут, уже оказывает свое действие — офицеры идут.
Я спросил Райлей, как относятся англичане к возможности использования русских военнопленных в Германии для образования армии на Северо-Западе. Он ответил, что скептически: англичане думают, что большинство военнопленных настроено большевистски…
Встретился с генералом Горбатским (был в Яссах по поручению Гетмана); сказал ему с упреком — «Что же это, петлюровская армия спасовала пред горстью большевиков в Киеве?» — «А генерал Клембовский разве не в Киеве? А вы знаете, сколько у него настоящих русских кадровых и штабных офицеров? Ведь офицеры у большевиков получают 2—21/2 тысячи рублей в месяц. Здесь они голодают, получая по несколько сот рублей».
По-видимому, Кромвелевский дух, которого Деникин ждет от своих офицеров, не по времени.
15 февраля
Пильц… сообщил забавную новость. На днях ему телеграфируют из Одесского казначейства: явился какой-то субъект в казначейство и обратился к заведующему с заявлением, что он представитель украинской Директории и пришел получить те несколько сот украинских миллионов, которыми неправомерно владеют добровольцы. Управляющий обратился к офицерской добровольческой охране, несшей караульную службу у казначейства, с просьбой задержать посетителя; офицеры запросили Пильца, что с этим субъектом сделать. — «Арестуйте его», — сказал Пильц. и что же оказывается? — «Субъект», требовавший от имени Винниченко и Петлюры миллионы от добровольцев — не более не менее, как действительный статский советник и вице-директор Департамента Торговли при Тимашеве Б. — «А я», говорит Пильц, «арестовал его, как психопата». — «Ну, а дальше, что Вы с ним сделаете?» — «Пусть посидит и размышляет, уместно ли российским действительным статским советникам делать такие фокусы!»
18 февраля
Энно. — Вы читали последнее радио Троцкого? Он предлагает прекратить пропаганду большевиков среди союзников и уплатить 17 миллиардов долга, если союзники откажутся от интервенции? При этих условиях для французов большой соблазн уйти.
Я. — Тогда что же с нами всеми будет? Ложиться под ножи?
Энно. — Большевики этого не потребуют, ведь в Киеве нет при большевиках ни анархии, ни резни. Там было предложено всем офицерам, либо идти на службу к большевикам, либо ехать в Одессу; а приехало ведь очень мало. (Полковник С. В. Зверев сообщил, что генерал Клембовский выслал сюда из Киева к товарищам их 46 офицеров с полковником во главе и с сообщением, что каждый желающий может смело приехать в Киев и поступить на службу)…
Фундаминский и Я. Рубинштейн посылаются своими партиями во Францию для усиления агитации за интервенцию. Выбор очень удачен. Деньги рассчитывают получить от капиталистов. Сегодня я проконсультировал двух многомиллионных киевлян, дадут ли они деньги для поездки социалистов в Париж для агитации за интервенцию? Вряд ли — капиталисты требуют, чтобы их спасали бесплатно.
В вечерней сводке сведения о прибывшем в Одессу французском добровольческом дивизионе, направляющемся в Область Войска Донского, солдаты будут получать по 1000 рублей в месяц, офицеры — от 3 до 5 тысяч; если бы Деникин додумался до таких жалований! А то не миновать в его армии самых диких грабежей…
Был вечером у Райлей, читал составленную им агентскую телеграмму английскому правительству. О «Принцевых Островах» он пишет: «приглашение это вызывает смущение и недоразумение у всех уважающих себя русских политических партий — никто не согласится сидеть рядом с представителями власти, опирающейся на китайцев, которые, по точным докладам, полученным мною из Москвы, проходя через деревни, насилуют всех девочек от 8 до 10 лет»…
Рад падению Краснова… которое предсказал год тому назад: «на всем Дону нет человека, который бы его уважал. Это — тупой субъект, но гениальный импресарио».
Ужин богатый, шумный; тосты, речи. Молодой офицер, видя среди гостей двух сестер М-м Энно, провозглашает тост за «Трех сестер». — «Ага, — заявляет громогласно Гришин-Алмазов, — знаю: пьеса Максима Горького!» Потом увязывается в горячий спор с редактором «Одесского Листка» С. Ф. Штерном, доказывая, что не стоит опираться на: общественность; она лишь болтает без умолку, да ничего не делает; впредь он будет опираться только на жандармов.
Энно опять мрачно говорит о западне, которую Троцкий поставил французам и что французам есть расчет на это идти.
20 февраля
Барон вечером заносит к уезжающему к Колчаку капитану Щербакову письмо для Гурко в Париж; а там пьет с Щербаковым водку Гришин-Алмазов. На докладе у нас Щербаков, характеризуя роль Гришина в Сибири, говорил о нем с нескрываемым пренебрежением и просил дать ему копию протокола Ясской делегации (заседание в Одессе) с докладом Гришина, закончившимся заявлением, что спасение только от добровольцев; это заявление будет де у Колчака доказательством «измены» Гришина делу Сибирской армии. Теперь же чувствуя себя, очевидно, провалившимся у добровольцев, Гришин опять возвращается в объятия Колчака.
Говорю за завтраком с инженером X... о подлых одесских спекулянтах, гонящих валюту; жалею, что не могу повесить главных. X... горячо протестует, утверждая, что главные спекулянты сами французы, разжадничавшиеся благодаря возможности спускать свои франки по все большей и большей цене. Наш разговор слышит Д. С. Марголин и после ухода Х... говорит: «А Вы попали не в бровь, а в глаз — ведь X... — один из трех китов этой спекуляции».
21 февраля
Петлюровские министры очень суетятся по городу... Французы уперлись и ставят им ультиматум — сражаться вместе против большевиков, а о политике временно забыть. Между тем работа большевиков кипит; разведка сообщает, что из Киева присланы большевиками дешевые галоши (по 15 рублей пара) и чай (по 12 рублей фунт) для продажи в рабочих кооперативах. Безработица растет; хлеба мало.
У нас — спячка; барон окончательно застыл.
Работают у нас два-три человека, остальные — сплетничают, злятся, интригуют. Кадеты бегают на собрания социалистов, к нам не ходят, кроме одного Родичева, говорящего об одном: надо помочь хлебом союзников голодающему Питеру и Москве; а как сделать это — не знает.
Гр. X... (генерал-майор, сын нашего б. посла, генерал для поручений при Гетмане) говорит мне: «Я примазался к поездке генерала Альфатера в Париж, не из патриотизма, конечно, а потому, что четыре года не видел своих».
24 февраля
События требуют решении действенных, немедленных, а мы... Проклятое прошлое вековое отстранение интеллигенции от активной политической работы, привычка применять кредо своего газетно-журнального участка к живым вопросам жизни, узость добросовестного убеждения в непререкаемости исповедуемой доктрины... Какое счастье будет для России, если буря отстранит от влияния на ее политику наше поколение политических деятелей и из обломков этого старого искалеченного, измученного, обесцвеченного поколения, среди мук, слез и лишении создаст новое, твердое, с меньшей дальнозоркостью, но более отчетливым знанием близкого, с меньшим горением, но с большей цепкостью, прямо скажу, более пошлое, тэр-а-тэристое поколение небольшого душевного размаха деловых людей американско-европейского типа, которые поддерживают величайшие государственные образования мира - английские колонии и С. Американские Штаты. Ведь слово «деловой» и сейчас еще звучит в устах российского интеллигента синонимом «дельца», афериста, а на Западе «деловой» человек — это лучшая рекомендация для занятия любой должности, для завоевания самых высоких постов в иерархии демократического представительства...
Здесь, в Одессе, Андро видел у д’Ансельма телеграмму Деникина, объявляющего, что всякий русский офицер, который пойдет в смешанную франко-русскую армию, будет предан военно-полевому суду (хороший способ вести с союзниками «дипломатические» переговоры). По этому поводу д’Ансельм, волнуясь, заявил, что никакая работа с добровольцами невозможна; положение же в Одессе — отвратительное. На днях у коменданта Порталя была симулирована кража, все документы перерыты (вспоминаю, что у меня в номере пропала книжка с адресами и телефонами); то же — у Коростовца вчера днем…
Краснов и начальник его штаба Поляков скрылись из Новочеркасска переодетыми, по-видимому, им небезопасно оставаться у себя на Дону. На Дону — отчаянная агитация большевиков, потом — усталость и разочарование вследствие неудач, а также недоверия к генералу Деникину и его штабу. Штатские люди в Екатеринодаре… разделяют мнение… о необходимости уступок французам…
Особенно рассчитывать на кубанцев Деникин не должен. Один боевой офицер Добровольческой Армии говорил Андро: «Лучшие атаки против большевиков у нас бывают 15 числа, казаки знают, что утром 15-го каждого месяца большевики получают жалование». Среди офицеров Добровольческой Армии в Екатеринодаре свирепствуют две болезни: спекуляция и кокаин (…сам Деникин говорил Трубецкому о развращенности тыла, даже в его ставке)... Англичане объявили независимость Грузии и не пускают туда добровольцев…
Вчера Андро был у Фредамбэра, тот показал ему бумагу, подписанную Петлюрою от имени Директории, содержащую три пункта: во-первых, Петлюра признает сделанные Директориею ошибки и отдает себя всецело в распоряжение благородного французского народа; во-вторых, в ведение французов передается на все время борьбы с большевиками все военное, гражданское, финансовое и политическое управление; в-третьих, украинцы надеются, что после победы над большевиками французы поддержат на мировом конгрессе их законные национальные стремления. Сегодня Фредамбэр показал эту бумагу бывшему у него В. Шульгину: «Ведь это полный разрыв с добровольцами», сказал Шульгин. Фредамбэр пожал плечами и махнул рукой...
Мобилизация, по мнению Андро, возможна; хлеборобы пойдут, если будут верить в мобилизующую их организацию — думает, что за ним пойдут скорей, чем за добровольцами (не пойдут, разумеется, ни за ним, ни за добровольцами). В прениях в С. Г. О. Р. я сказал: «Я ушел от большевиков, так как чувствовал себя в Совдепии кроликом, над которым в большевистской лаборатории делали социальные эксперименты, а здесь я себя чувствую кроликом, над которым добровольцы делают политические эксперименты. Я не вижу особенной разницы между тем и другим положением и одинаково не приемлю ни того, ни другого»…
Мы французов ругаем за бездействие, англичан — за то, что забирают себе кусок России, а чего мы, собственно, хотим сами — никто из нас и не говорит. Сейчас надо решить твердо и ясно, с кем мы идем: с французами и, быть может, с Петлюрой, или с добровольцами…
Приходит Григоренко... Фредамбэр предложил ему сегодня войти в Директорию с Петлюрою во главе... В отношении к добровольцам — он готов был бы работать с ними, но здесь на Юге они не пустили корней, непопулярны и с ними будет трудно...
Я. — Без союзников мы вряд ли что-либо сделаем; но помощь России непопулярна заграницей; другое дело, если французы в Париже будут поставлены в необходимость помогать не русским, а самим же французам, засевшим по самую шею в русские дела; а для этого надо предоставить французам сделаться временно хозяевами положения.
Барон. — Насколько добровольцы бездарны, как администраторы, можно судить уж потому, что Кубанское правительство запретило вывоз хлеба из Кубани, и Деникин, сидящий на Кубани со своей армией, не может отправить хлеба даже в занятую добровольцами Черноморскую Область...
А. М. Масленников. — Защита Добровольческой Армии «Национальным Центром» — это самозащита кадетов. Они монополизировали Деникина и вне его не видят суверенных прав на Россию... Суверенитет приобретет та армия, которая окончательно разобьет большевиков и возьмет Петроград с Москвой и тогда суверенитет будет восстановлен каким-нибудь народным собранием.
Гр. В. А. Бобринский. — Не собранием, а молебном.
25 февраля
Фредамбэр заявил, что временно он вынужден сохранить Петлюру, ибо один Петлюра может остановить вывоз из Украины в Галицию ценностей, подвижного состава, вооружения и пр.; что соглашение с Деникиным невозможно…
За Петлюру высказывается С. Е. Крыжановский и гр. Алексей Бобринский: надо быть реальными политиками; добровольцы это только символ, а французы с Директорией — реальность; в трудные минуты идут на соглашение и не с такими людьми, как Петлюра…
Я указываю на то, что добровольцы не есть единственный источник власти — они только географически ближайший к нам; кроме них, и с таким же юридически-ничтожным основанием, ведь претендует на власть и Колчак. Если мы находим, что Деникин плохо выполняет свою задачу или может ее выполнить хорошо только у себя на Кубани, то вопрос решается соображением целесообразности — патриотизм здесь не при чем. Мы все время критикуем французов, а поставьте себя на их место; они ведь здесь люди новые, а что у нас видят и слышат? Взаимное недоверие, подкопы друг под друга. Полковник Фредамбэр говорил мне как-то, что он провел много лет в Аннаме и думал, что аннамиты — худшая разновидность политиков, теперь он видит, что ошибался. Вы упрекаете французов в том, что они не умирают здесь за нас. А французы спрашивают, сколько в Одессе людей, способных носить оружие? При населении в 800.000 ведь не менее 100.000. — Где же они? — «Почему же Вы хотите, чтобы наши Поли и Пьеры, чудом уцелевшие в четырехлетней войне за свою родину, за свои домашние очаги, умирали здесь, когда сто тысяч русских граждан, способных быть солдатами, валяются в перинах, объедаются в кондитерских пирожными, волочатся за девицами». А тот факт, что эти сто тысяч русских человек не хотят взяться за оружие, чтобы защищать родину от большевиков, разве не заставляет думать французов, что они, помогая нам, делают непопулярное, ненародное дело?..
Деникин всецело в руках Лукомского, смотрит ему в глаза и не подписывает ни одной бумаги, даже предлагаемой ему Каниным, если видит в глазах Лукомского неодобрение...
Спрашиваю Канина о неприятном деле эксплуатации паровых шхун, в свое время реквизированных у владельцев их для военных надобностей и находящихся в руках добровольцев. Почему-то вместо эксплуатации этих шхун морским или каким либо иным ведомством, было решено передать их эксплуатацию частному товариществу…
Встретил коменданта Порталя; он в отчаянии — разрыв с добровольцами неизбежен, но французы не хотят сами взять власть; русские должны дать ее им, иначе им остается только уйти… Французы не заняли Вознесенска; положение в Одессе отчаянное — в ней 40—50 тысяч людей, имеющих оружие, готовых в любой момент поднять восстание…
В 9 часов вбегает гр. Алексей Бобринский; получена телеграмма от Петлюры, что он все бросает и едет в Галицию; значит петлюровцы рассыпались; катастрофа приближается — большевики скоро докатятся до Раздельной.
В 9 1/2 часов — сообщение Бернацкого о финансовом положении на Юге. Прямые налоги дают гроши, для косвенных нет товаров, кроме водки, и то в ограниченном количестве. О займах и думать нельзя. Остается только печатать новые деньги. До сих пор один только станок работал — в Ростове н/Д. Но он работал и для Дона, что ставило Добрармию в зависимое положение и до сих пор она могла получить лишь 125—150 миллионов рублей. Крымское правительство без ведома и согласия Добрармии и в ущерб ей заключило договор с Ростовом о печатании для Крыма денег и тем еще более стесняет добровольцев в получении их. Уничтожить сразу старые деньги нельзя из-за крестьянского населения, у которого их масса; приходится ждать появления новых и заказать их в Англии или в Америке. Он, Бернацкий, решил объявить украинские «гроши» недействительными, так как они были заказаны в Германии на сумму 13 миллиардов; было перехвачено радио из Берлина к Петлюре, чтобы посылал вагоны за готовыми З 1/2 миллиардами (остальные также скоро будут готовы)... Свободная торговля немыслима, надо регулировать и сырье н продукты... Уверен, что за действиями французов кроется немецкая интрига.