Из книги белогвардейского деятеля Мануила Сергеевича Маргулиеса "Год интервенции".1919 год
8 апреля
В 11 часов у Альберта Тома. Подтверждает, что Одесса эвакуирована, и говорит, что 231 французских солдат перешли к большевикам.
Я: Допустим, что Русское Политическое Совещание в Париже пойдет на федерацию, республику и землю крестьянам; что теперь за это союзники дадут?
Тома: Ничего.
Я: Что же тогда дальше? Ведь и вы будете опрокинуты движением большевиков, а вы их не одобряете? Нужен комитет для мирной борьбы с большевизмом, раз вооруженная невозможна…
Самба: …нужно прежде всего, чтобы вы, русские, здесь отреклись от старого режима. А затем — необходимо, чтобы русские вошли в Советы и изнутри их взорвали.
10 апреля
Большевизм опасен повсюду, где есть обездоленные, а так как они есть везде, то он и опасен повсюду.
11 апреля
Маклаков: …единственный способ бороться с революцией — это самому ее делать (сказал какой-то француз). Надо взять все, что есть справедливого у большевиков, и предложить это самим: лозунг «долой войну» — отпал; «земля крестьянам» — тоже; надо найти другое.
14 апреля
Семенов (сын старого литератора) интервьюирует меня для «Petit Parisien», говорю о событиях в Одессе и Крыму без прикрас. С грустью замечает: «вряд ли напечатают».
Говорю с А. Я. Шульгиным, украинским представителем в Париже; он, волнуясь, заявляет, что он и Винниченко были против самостийников и долго с ними боролись, но теперь нет России и они имеют право созидать Украшу, как находят нужным, и для созидания ее Россия им не нужна; если бы они могли быть уверены в том, что Новая Россия будет федеративной, они пошли бы с ней, а с монархической им не по пути. Все окраинные и народные правительства стоят на той же точке зрения; все друг друга понимают и без России обойдутся.
17 апреля
Работать трудно, отчасти из-за евреев: поляки где-то расстреляли 30 большевиков, почти все оказались евреями, — а поляков обвинили в том, что они устроили погром. Как все это просто — бедные поляки!
24 апреля
Кирдецов смотрит оптимистически, ибо при докладе его сегодня американской делегации на конференции мира они задавали вопросы в реальной плоскости, — а именно, сколько дать пушек, снарядов, пулеметов и т. д. Необходимо одновременно с движением Колчака обеспечить движение Юденича, чтобы не дать колчаковскому царизму, если он подойдет к Москве, стать основой нового строя.
Я указываю, что антураж Юденича менее демократичен, чем Колчака…
28 апреля
Власть большевиков сильно окрепла после террора и взятия приволжских городов. Их боятся и им беспрекословно повинуются. Войска у них настоящие, с железной дисциплиной, офицеры хорошие. Железные дороги функционируют, голод дикий, но он убил всякое сопротивление в городском населении. В Петрограде чисто, чинно и мертво. Едят в общественных столовых, мешочничество продолжается; им занята интеллигенция. Все высшие школы работают, расстрелов меньше, террор затихает. В Москве было расстреляно человек 600, главным образом офицеров. В тюрьме был такой хаос (в Бутырской), что девять смертников долго скрывались в самой тюрьме и их так и не нашли…
Приехавшие из Одессы рассказывают об ужасах эвакуации: пять дней в Константинополе сидели на пароходе без еды; потом пустили их на берег, но отвели в дезинфекцию и затем перевезли на Собачий остров.
30 апреля
Коновалов: Как вы себе представляете будущее России?
Я: Если Колчак победит, он должен будет создавать Россию, опираясь на что-либо сильное. Единственно, что у нас сильное - это крестьянство. Они - армия, они - деньги. Опираясь на них, Колчак пойдет на диктатуру со всеми ее последствиями, с террором мести. «Сперва порядок, потом реформы» и т. д. Пуришкевича и Маркова 2-го ждет триумф.
Коновалов: А я думаю, что к власти придут кадеты и кооперативы.
Я: Не скоро, нужно будет расчистить для них место. Кадетский либерализм идет на готовое: создание порядка в анархии ему не под силу.
…
Завтра 1 мая. Буржуазная публика напугана; ждет катастрофы. Прислуга в гостинице злорадствует и сочувствует большевикам.
8 мая
Колчак принесет черную реакцию, но нужно идти с ним…
14 мая
Лурье обратил мое внимание на появление вчера в «Daily Telegraph» перепечатки корреспонденции из «Petit Parisien» от 23 апреля, где передавалась личная беседа с Колчаком, заявившим, что он не считает возможным созыв Учредительного Собрания еще долгое время, что он сам, придя в Москву, назначит новое правительство из представителей земств, городов, и общественных организаций по своему усмотрению…
Получена брошюра Аргунова, описывающего coup d’Etat Колчака, картина расстрела офицерами видных с.-р. (7 человек) отвратительна…
Окружают Колчака очень негосударственные элементы. Во главе военной группы стоит генерал Иванов-Рынов, бывший военным начальником одного из Туркестанских округов (полицейская должность.) Его группа, сделавшая ноябрьский переворот и целый ряд других маленьких coup d’Etat, состоит из авантюристов, казацких сотников, которые попадая в местности далекие от центра, ведут себя не лучше большевиков и отнимают у крестьян хлеб и живность, расстреливают социалистов и возбуждают против Колчака крестьян. Министры его — маленькие местные люди без широкого кругозора. Атмосфера вокруг Колчака очень скверная...
Вечером пришел Руманов, — жалуется на раздоры в русской среде, на интриги и взаимное недоверие. Пока толку никакого от всего здесь сделанного.
17 мая
Третьего дня Милюков читал доклад на конференции, устроенной национально-демократической партией. Председательствовал какой-то лорд, который в своей речи сказал, что большевизм, — продукт работы международного еврейства.
19 мая
Большинство генералов (Драгомиров и Лукомский) говорит открыто о еврейских погромах; левое крыло не протестует. Тыловые нравы отвратительны. В армию никто не идет; все взрослое население занято спекуляцией и бездействием... Война ведется одинаково варварски с обеих сторон — грабежи, мародерство, изнасилования, расстрелы пленных у вырытых ими ям. Деникин, по настоянию англичан, издал манифест с демократическими обещаниями, но англичанам это совершенно безразлично, — они пойдут за любым режимом.
1 июня
Керенский вчера уехал в Лондон; скоро вернется обратно в Париж, ибо в Лондоне делать, по его словам, нечего: англичане рассматривают Россию, как свою добычу и губят ее.
3 июня
Вечером приходил Z... — уверен, что американские масоны сильно влияют на большевиков: пятиугольник на фуражках большевиков-военных — масонский знак квакерских лож. Ему рассказывали, что в октябре 1918 года Иверская икона в Москве была завешана красным и над ней был тот же знак.
5 июня
От Витгофа пришло письмо, — он покинул Деникина и возвращается в Париж. Быть там французскому офицеру и стыдно и невыносимо.
В Тулузе третьего дня взбунтовался полк, арестовал офицеров, прошелся по улицам с красным знаменем и, кажется, устроил совет солдатских депутатов. Все буржуазные газеты — ни звука, а в социалистических — белеют места, оголенные цензурой.
6 июня
Появился в Mercure de France ответ Керенского Савинкову, по поводу статьи этого последнего о деле Корнилова; ответ оканчивается так: «Савинков подметил фальшь в поведении Керенского в отношении к Корнилову при разговоре со ставкой по прямому проводу о предложении Львова, но, разумеется, не разъяснил почему, считая «героя и патриота» Корнилова жертвою Керенского, сам пошел с Керенским против Корнилова».
Завтракал с французом X... (б. членом правления одного петроградского банка) и его женой. Они рассказали:
Когда большевики его, X..., арестовали, освободил его Садуль, никогда не признававший себя большевиком. Он же помог многим французам; тем не менее Нуланс сказал: «когда Садуль вернется во Францию, мы его расстреляем».
…
Логан спросил мое мнение, имеет ли смысл признать Колчака? — Я сказал, что лучше признать его правительство лишь в пределах занятой им местности, а в Петрограде устроить самостоятельную республику, и тогда Колчак, если и дойдет до Москвы, уже не сможет устроить монархию на всю Россию.
12 июня
Проектируется международная стачка (Франция, Англия, Америка, Бельгия и Италия) с тремя лозунгами: общая амнистия, полная демобилизация, невмешательство в русские дела.
13 июня
Утром в газетах телеграмма от вчерашнего дня Колчаку за подписью пяти союзнических вождей (Япония присоединилась к «Совету Четырех»), в которой, признавая удовлетворительность в общем его ответа, союзники обещают помочь ему материально.
Официального признания нет, обещается лишь assistance.
Видел сегодня Н. В. Чайковского... Сообщил, что едет в Лондон добывать деньги; они там требуют лес в обеспечение аванса, а как я могу, сидя заграницей, дать им архангельский лес?»…
Я заметил, что Керенский и группа своим протестом-манифестом мало повредили Колчаку, потому что даже, если бы его союзники и признали, а он был бы побежден и разбит, все равно ничего не вышло бы; а Колчак будет разбит, так как в России нет солдат, желающих драться; заставить же сражаться умеют и смеют одни большевики. Кроме того, если даже державы и признают, то нужно еще, чтобы мировой пролетариат признал, — иначе выйдет то, что в Генуе, где матросы покинули корабль, везший военный груз для Деникина.
14 июня
В газетах — полная неудовлетворенность неполным и неясным заявлением союзников о Колчаке. Отмечается, что и его обещания столь же неопределенны, — когда он созовет Учредительное Собрание, как он его созовет?
Не получая ответа от Логана, заехал к нему. …сказал, что… в Риге немцы расстреляли много народа под предлогом большевизма и он, в наказание, тотчас же приказал прекратить выдачу продовольствия, что он дал приказ сделать то же самое, если русские офицеры начнут расстрелы…
15 июня
…в Архангельске неспокойно; внутреннее брожение, усиление большевизма…
18 июня
…с февральской революции по октябрьскую на постах министров в русском Временном Правительстве перебывало 49 человек, из них лишь Церетели и Закгейм не были великороссами, да Терещенко наполовину. Остальные 46 — лучшие из общественных и политических деятелей великороссов России, — и что они сделали для России?
22 июня
Лейтенант Витгоф, приехавший из Екатеринодара, рассказал, что, когда он был с полковником Корбэйль при Деникинской Армии, Генерал Лукомский как-то дал ему книжку «Сионские протоколы», говоря: — «все это документально, прочитать эту книжку крайне важно», причем Витгоф видел у него много экземпляров этой книги. По общему отзыву, Деникин не честолюбив, лично честен, не властен, ограниченный и не блестящий стратег, прост... Сейчас успехи Деникина (он в 8 верстах от Царицына) объясняются оттяжкой сил большевиков против Колчака и на север. Против Деникина — лишь боцман Думенко, которого считают гениальным организатором и стратегом... Казаки вряд ли выйдут за пределы своей родины. Карательные экспедиции высылаются против непокорных казаков. Действуют, как в царское время. Был случай, когда женщину-врача Т. изнасиловали три офицера добровольца.
Политическую декларацию Деникина составляли французские офицеры при содействии англичан по просьбе деникинского штаба… и под усердным давлением союзников... Деникин одобрил текст союзников, декларация была послана Клемансо и Ллойд Джорджу и только тогда, по требованию союзников, Лукомский напечатал ее в местных газетах без комментариев... Гвардейское офицерство готово расстрелять даже и кадетов…
Приехал русский офицер из Архангельска. Говорит, что местное население ненавидит англичан и не дождется избавления от них. Англичане вывозят много леса. Сперва расстреливали большевиков и сочувствующих им, теперь расстрелами занимаются только русские.
23 июня
К. В. Сафонов (поручик, летчик, георгиевский кавалер, бывший председателем комитета Черноморского флота при Колчаке, решительный, ловкий, неглупый офицер) рассказывает:
Колчак… очень храбр, искренен, честен, но крайне вспыльчив; порывист, легко поддается влиянию окружающих; чужд политике, нет планов, ум широкий, схватывает быстро. Скорее республиканец по мировоззрению (это подтверждает тут же и Зензинов). Колчак искренне ликовал после февральской революции, был все время празднично настроен... Рассказ о брошенной Колчаком в море сабле в ответ на предложение матросов сдать оружие, — легенда; Колчак сдал, как и другие офицеры, свое оружие; и лишь на другой день, когда матросы возвращали оружие, Колчак взял свое, как и другие офицеры, и сказав: «раз не хотят, чтобы у нас было оружие, — так пусть идет в море», тогда только бросил его…
Чин вице-адмирала Колчак получил от Керенского; сговориться с Колчаком, убедить его — можно. Сильно пьет. У Колчака большая работоспособность и отличная память. Большая интуитивная способность. Его злой гений — Смирнов, тогда капитан первого ранга и начальник штаба, — теперь контр-адмирал и сибирский морской министр, черносотенец, ненавистник революции и народа. За пять дней отсутствия Сафонова из Севастополя, Смирнов переделал Колчака так, что Сафонов не узнал его.
В. М. Зензинов дополнил: Колчак республиканец, но поддается легко влияниям. На него сильно влияет Михайлов, — человек сильный, честолюбивый, с определенным планом, ни пред чем не останавливающийся. В Америке, чрез которую проехали высланные Колчаком из Сибири Авксентьев, Зензинов и др., выяснилось, что весь план переворота, поставившего Колчака во главе правительства, был задуман англичанами и разыгран Колчаком, как по нотам…
Его все же считают неудачником. Он срывается. Никакого выдержанного плана, слаб характером, не крупен...
Фундаминский заметил, что, хотя он и ставит разные условия Колчаку, это все ерунда. Он его сейчас бы признал, если бы, прогнав окружающих его проходимцев, он пригласил бы на посты министров честных людей, даже без социалистов. Я напомнил Фундаминскому формулу триединой диктатуры, на которой он и единомышленники его настаивали в Одессе.
Фундаминский: Если бы Деникин пригласил честных людей, я бы примирился с ним и без директории.
24 июня
Завтракал с бельгийским офицером Дени и капитаном Рооп. Последний едет в Сибирь; интересуется, скоро ли можно будет выжать из России 3 миллиарда бельгийских франков, застрявших в русской промышленности и что можно предпринимать в России.
Обедал у Айтовых. Был там приехавший из Архангельска капитан Jouan; рассказывал, что 45 французов отморозили руки и ноги на Архангельском фронте, что большевики из сожаления добивали своих и противника пленных, что в апреле, когда началось наступление большевиков на Архангельск, там было подготовлено восстание большевиков. Власти узнали, арестовали 300 человек, которых и выслали в Совдепию, казнив некоторых. А потом начался террор; особенно отличался полковник Писаревский и граф де-Люберсак (французский лейтенант). Расстреливали по приговору военно-полевого суда. Крестьяне настроены в Архангельске в пользу большевиков. Режим иностранцев противен местному населению.
26 июня
На вокзале Gare du Nord за якобы допущенное без оплаты превышение льготного веса багажа приходится дать на чай багажному кассиру и весовщику; в Булони на чай за якобы непросмотр направляемого в Лондон багажа; в Лондоне, на Victoria Station, на чай таможеннику за невскрытие багажа... Обрусела Европа.
27 июня
На днях был доклад А. П. Гучкова о событиях. Гучков считает невозможным возврат к старому; демократия победила, но народ прольет еще много крови и в первую голову еврейской. К. Д. Набоков тоже говорил и развивал теорию: «сперва успокоение, потом реформы», считая, что время для Учредительного Собрания нескоро придет. Гучков говорил Руманову, что его Савинков в Париже предупреждал, что не стоит ехать в Лондон; англосаксы находятся под влиянием американско-еврейского отрицательного отношения к России. Симпатии к ней можно найти только в романских странах: Италии и Франции.
Соскис говорит, что Керенский, наоборот, докладывая о своих впечатлениях о Париже, ставит крест на нем и ждет русской политики только от англичан; но их политика враждебна восстановлению русской мощи.
28 июня
Лондон в 12 часов ночи. На улицах карнавал. Масса пьяных, целуют дам, поют (нестройно и нехорошо), кричат, бьют хлопушками, трещат трещотками - подписали мир.
Сейчас 1 ½ часа ночи, а с улицы все еще доносится шум и гам. Застал в номере Ю. Гессена, грустно сидящего за столом: «Россию забыли! Ликуют».
2 июля
Я. Б. рассказал, что он учился в Одессе в реальном училище Святого Павла одновременно с Троцким, (которому теперь лет 40); Троцкий проявлял себя в училище человеконенавистником; он был редких способностей; почти не работал, был первым, окончив 6 классов, перешел в 7-ой класс Николаевского реального училища, которое не кончил, ибо принял участие в забастовке на Николаевском Судостроительном заводе. Был исключен и в административном порядке выслан в Сибирь.
5 июля
На пароходе встречаю принца А. П. Ольденбургского... Мало говорит о революции, но все же рассказал мне, что Ленин не русский, ибо он — побочный сын Делянова (б. министр народного просвещения, армянин).
8 июля
Встретился с Н. П. Карабчевским, уже два года сидящим здесь; досиделся до «надо повесить всех этих мерзавцев Керенских, Переверзевых и др.» Далее: «Мне кн. Волконский (бывший товарищ министра Внутренних Дел) каялся, что он послал Керенскому портрет своего деда-декабриста с надписью».
Жена Карабчевского: «Неудивительно — декабристы такие же мерзавцы, как Керенский».
Карабчевский: «И в самом деле идиоты же они были, им надо было заняться освобождением крестьян, а они черт знает что делали».
9 июля
Кузьмин-Караваев, — член совещания при генерале Юдениче; он сильно постарел, усердно юдофобствует (одна из его «исторических» справок: «в февральскую революцию в Петроград стянули 30.000 солдат евреев, чтобы сделать революцию»)…
11 июля
Уговорился с Чаманским о получении из запасов Красного Креста всего необходимо на первое время для Петрограда после его взятия. Чаманский уполномочен Колчаком представлять Красный Крест, от него же получает заказы для его армии.
15 июля
Участие финнов зависит от положения Маннергейма; его шансы на прохождение в президенты республики слабы, но если он пройдет в президенты, то финны не откажут в помощи русским. Если он увидит, что не проходит, то создаст столкновение с большевиками на финской границе, объявит родину в опасности, военное положение в Финляндии и тогда надеется, что аграрная группа присоединит свои голоса к группе правых; при такой комбинации он пройдет в президенты. Без финнов Петрограда взять нельзя.
И. В. Гессен дополнил, что соперником Маннергейма является Стольберг, честно и независимо отвергавший немецкую поддержку и вышедший из Парламента, когда оттуда незаконно были изгнаны депутаты-социалисты. Социалисты отдадут ему, как и аграрии, членом группы которых он является, все голоса. Боясь этого, Маннергейм оттягивает выборы президента и опять их отложил до 26 июля (уже в третий раз). Красная опасность не исчезла в Финляндии. На границе в большевистских рядах — 10.000 красных финнов.
16 июля
Б. Гессен рассказывает, что в мае, когда Юденич образовывал свое политическое совещание, он предложил Грубэ войти в него. Грубэ заявил, что, будучи фнннским поданным, войдет лишь в том случае, если его кандидатуру одобрит и политическое совещание в Париже. Генерал на это не согласился; Грубэ обиделся и перешел в оппозицию.
В 5 часов заехал к В. Д. Кузьмину-Караваеву... Бранит Париж: «Этот молчаливый ... Львов опять взялся за гибель России». Совещание де все проморгало, — полтора месяца назад финны за признание независимости готовы были взять Петроград, а теперь Колчак уже согласен, но финны требуют гарантий, что признание будет твердо и обязательно для будущей России; — а как создать эти гарантии? Все погибает, Колчак разбит, Деникин начинает трещать — в Донецком бассейне неспокойно. О генерале П. А. Родзянко рассказывает: взял он Ямбург, согнал на площади население, обложил его матерными словами, а речь закончил так: «теперь ступайте в баню, а завтра утром в церковь»... Балахович — герой… ничем не отличился в войне, а теперь — очень популярный герой; правда любит подвешивать: «да, любит, любит этак подвешивать, есть грех, но герой».
18 июля
Расходный бюджет на июль — около 60 миллионов рублей; доходный (от продажи населению привезенной американцами муки) — не более 7—8 миллионов, так как американцы разрешают продавать только по полфунта на душу, а через две недели население будет собирать новый урожай и скоро американская мука не будет ему более нужна. Кроме того, эстонцы также продают в некоторых местах белую муку, полученную ими от американцев, при этом вдвое дешевле нас, чтобы привлечь к себе симпатии населения. Большой доходной статьей может быть лен, но, во-первых, он имеется в большом количестве (около 4-х миллионов пудов) лишь в еще незанятых нами уездах и, во-вторых, надо за него крестьянам давать товар, которого у нас совсем нет. Единственный выход — печатный станок. Разрешенных к печатанию 5 1/2 миллионов мелких казначейских свидетельств хватит лишь на очень короткое время; нужно усилить печатание немедленно.
Дисциплина в русских отрядах не блестящая, — это не современная армия, а ландскнехты; задержка в уплате им жалования опасна, — они склонны обирать местное население. Во многих мелких боевых единицах есть двухнедельные запасы муки, которые они скрывают, везя их за собою, закапывая в землю; чтобы увеличить получаемый паек, части не ведут ведомости убитых и убежавших, — вообще, вся отчетно-канцелярская часть при армии в скверном состоянии.
Трудности с поставщиками армии очень велики. Один из них попался на крупную сумму; документы, относящиеся к этому делу, были присланы Полякову; подрядчик явился к нему с револьвером в руках и угрожал, что пристрелит Полякова, если он будет вмешиваться в это дело; все, что мог позволить себе Поляков — это не выдать подрядчику компрометировавших его документов, которые он спрятал у знакомых для безопасности.
25 июля
…при обсуждении вопроса в Политическом Совещании о положении печати в освобожденном Петрограде Кузьмин-Караваев заявил, что никакой печати не нужно: будет «Правительственный Вестник» и это все.
26 июля
Цейдлер характеризует генерала Юденича: глубоко провинциальный генерал, чистый техник, никакого государственного кругозора, слабое общее образование, людей знает мало, не доверяет им, молчит, думает, делает свои выводы, которые изменить трудно. В политические руководители не годится. Генерал Суворов, интеллигентнее, подчеркивает левые тенденции. У Цейдлера был с ним такой разговор:
Суворов: Знаете, кто у Вас во врачебной среде в Питере перешел к большевикам?
Цейдлер: Конечно, крупных заправил знаем.
Суворов: Что Вы с ними сделаете по прибытии в Петроград?
Цейдлер: Уволим, заменим другими, остальное не наше дело.
Суворов: А что же с ними по-Вашему делать? (проводит рукой по шее).
Цейдлер: Ваше дело.
