Из «Зелёной книги» командира «зелёных» эсера Николая Владимировича Вороновича.Фрагмент прекрасно раскрывает некоторые черты антикоммунистов.
Предполагали, что на вечернем заседании съезда будут даны разъяснения о внешней политике Комитета...
Некоторый ответ на мучивший всех вопрос находился в оглашенной Вороновичем декларации по текущему моменту. В начала она обрисовывала, как крестьяне изнемогали под гнетом властей Добрармии. Впредь, говорила она, всякая посторонняя сила, которая попытается насильно подчинить себе Сочинский округ, сможет перейти через его границы лишь по трупам всего сочинского крестьянства. Затем идут 6 пунктов постановлений. После постановлений имеется специальное обращение ко всему миpy /От себя: ко всему миру, Карл!/, в котором выражается уверенность, что эта декларация будет понята и встречена с сочувствием всей Российской и иностранной демократиями и что справедливые жeлaния Черноморского крестьянства будут поддержаны всеми истинными друзьями мира и свободы...
[Читать далее]Прочитанный Вороновичем немедленно вслед за этой резолюцией проект организации власти, отстраняющий временно нетрудовые элементы от участия в выборах, содержит некоторую характеристику коммунистических порядков:
«Партия коммунистов, говорится в нем, проводя диктатуру пролетариата и не давая крестьянам одинаковых прав с рабочими, совершает грубейшую ошибку, подрывающую завоевания революции». По оглашении обеих резолюций, выработанных и единогласно принятых крестьянской секцией, один из секретарей, Лысикевич, от имени фронтовиков и рабочих, заявляет следующее:
— Сейчас основная и главная задача — борьба с Деникиным и вообще с контрреволюцией. Мы не желаем вносить в этот острый момент никакого раскола в ряды борющихся товарищей, считая всякую партийную распрю недопустимой. Но предложенные резолюции слишком неясны и не выражают истинных стремлений рабочих. Поэтому при голосовании мы будем воздерживаться.
Казанский дополняет это заявление словами:
— Предлагаю без прений голосовать резолюцию с одной моей поправкой: Там, где стоит «мы, крестьяне и рабочие, постановили», вычеркнуть рабочих и оставить только крестьян.
Измайлов возбужденно запротестовал.
— Это недопустимо! Нельзя вычеркивать, здесь пленум съезда!
— Принимали одни крестьяне резолюцию, пусть они и отвечают, — несется со скамей фронтовиков и рабочих.
— Но теперь-то вы здесь, — успокаивает их Воронович.
— А теперь мы воздерживаемся!
Воронович ставит первый пункт резолюции-декларации на голосование.
Первые два пункта принимаются 92 голосами, воздерживаются фронтовики и paбочиe.
Третий пункт вызывает совсем вялое голосование: за него — 39, против — 17. Воздерживаются 48. Пункт отклоняется.
По прочтении абзаца Измайлов, почему-то надеявшийся на руководительство «лучшим составом съезда», все время неумно и нетактично подходивший к вопросам, торжественно возгласил:
— Здесь зарыта собака! Здесь та неясность, благодаря которой воздерживается часть делегатов! — И предложил поправку.
Ее не поняли. К поправке поступили новые поправки, которые окончательно сбили с толку крестьян.
Воронович занервничал. Он бросил по адресу некоторых демагогов обвинение в желании сорвать съезд. Поднялся шум, принявший еще большие размеры после того, как Казанский настойчиво потребовал вычеркнуть слово «рабочие» там, где говорилось о жажде сочинских крестьян и рабочих прекратить как можно скорее братоубийственную гражданскую войну. Получился форменный абсурд: выходило так, что будто бы рабочие настаивают на продолжении гражданской войны без конца.
Филипповский-Самарин отмечает факт раскола.
Некий Сергеев, бывший казачий офицер, советует искать раскольников там, где устраивают сепаратные заседания крестьянской секции. Измайлов его поддерживает и с ложным пафосом заявляет, что декларация только полчаса тому назад получена и изучена им.
Эти господа явно старались подорвать авторитет Вороновича, и их булавочные уколы заставили его заявить, что слова Измайлова и Сергеева являются ложью, так как крестьянская декларация была им давно известна: они имели текст ее уже в первый день съезда.
— Неофициально, — подает реплику Сергеев.
Председатель Комитета Освобождения Филипповский предлагает выбрать согласительную комиссию, которая постарается объединить крайности. Предложение принимается.
После двухчасового обсуждения комиссия преподнесла съезду на утверждение резолюции по текущему моменту и об организации власти, причем из прежнего содержания выбросили все наиболее существенное.
Большевики могли торжествовать победу. Чужими руками они вытащили из огня советские каштаны.
И когда постепенно события развернутся, результаты соотношения сил будут не на стороне третьего элемента — крестьянства, мечтающего поскорее вернуться к земле, а на стороне тех, кто свое личное благополучие мыслит только при соединении с Советскими войсками. Эти последние используют сочинские события для целей, ничего общего не имеющих с страстным желанием трудящихся избавиться от деникинских и ленинских опекунов.
На советскую мельницу подбавило воды только что полученное известие о взятии Туапсе. Головокружительные трофеи, взятие массы пленных, десятка орудий и 33 миллионов рублей денег заставили видеть в розовом цвете и слабость собственной организации и необходимость по одежке протягивать ножки.