Владимир Александрович Кухаришин (kibalchish75) wrote,
Владимир Александрович Кухаришин
kibalchish75

Categories:

Российские и иностранные антисоветчики о колчаковском перевороте

Из изданного в Париже эсером Владимиром Михайловичем Зензиновым сборника документов «Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 года».

Омск, 20 ноября
В напряженной атмосфере после первых распоряжений о совершенном в Омске государственном перевороте разыгрался на Главном проспекте (в Екатеринбурге) следующий инцидент: неизвестные лица стали расклеивать воззвания съезда членов Всероссийского Учредительного Собрания. Вследствие этого взволнованная группа офицеров и солдат проникла сначала в «Гранд-Отель», а потом в «Пале- Рояль», где помещались члены Всероссийского Учредительного Собрания. По неосторожности одного из солдат взорвалась бомба, что послужило поводом к наступлению на «Пале-Рояль», где совершен незаконный обыск, во время которого выстрелом из револьвера тяжело ранен гр. Максаков и отнято у членов Учредительного Собрания много деловых бумаг, оружие, деньги и прочее. Попытка арестовать членов Учредительного Собрания ликвидирована подоспевшим караулом. Производится расследование этого скандального эпизода.
Сообщение официального телеграфного агентства Сибирского Правительства

[Читать далее]По имеющимся в распоряжении иркутского губернского комиссариата сведениям, отношение к Правительству населения двоякое. Население городов, поселков и мест, где есть почтово-телеграфные конторы, т. е. то, которое было более осведомлено о действиях Правительства, к Всероссийскому Временному Правительству относилось вполне положительно, на что указывает значительное увеличение поступления налогов, но новый государственный переворот подействовал на население угнетающим образом и только в лагере спекулянтов вызвал искреннее ликование. Последний переворот истолкован населением как скачок к реставрации...
«Новости Жизни», 15 дек. 1918 г., Харбин

Чехо-Словацкий Национальный Совет, Отделение в Poccии… заявляет, что Чехо-Словацкая apмия, борющаяся за идеалы свободы и народоправства, не может и не будет ни содействовать, ни сочувствовать насильственным переворотам, идущим вразрез с этими принципами. Переворот в Омске от 18 ноября нарушил начало законности, которое должно быть положено в основу всякого государства, в том числе и Российского.
Мы, как представители чехо-словацкого войска, на долю которого и в настоящее время выпадает главная тяжесть борьбы с большевиками, сожалеем о том, что в тылу действующей армии силами, которые нужны на фронте, устраиваются насильственные перевороты...
Чехо-Словацкий Национальный Совет, Отделение в Poccии

«Новости Жизни», 11 декабря 1918 г., Харбин
Пресса об омских событиях
Если отношение правой печати к омскому перевороту единодушно вылилось в хвалебных гимнах «безумству храбрых» его творцов, то не менее единодушна, пожалуй, оценка его демократической частью нашей прессы.
Единодушие это выразилось или в полном мoлчaнии или же в белых пятнах на столбцах, заполнеииых, в силу требований, теми или иными наспех набранными объявлениями или краткими воззваниями о пожертвованиях в пользу беженцев.
В Томском «Голосе Народа» от всей передовой осталась лишь надпись «Да здравствует Учредительное Собрание!..»
В Чите и столь узкая ленточка оказалась роскошью: на месте передовой «Нашего Пути» «хоть шаром покати»...
В лучшем положении оказался «Новый Алтайский Луч»: его строчкам по поводу событий удалось увидеть свет...
Посчастливилось и томской «Народной Газете»...
Прямо и резко дает оценку событиям уфимское «Народное Дело».
«Новое предательство Poccии!
В Омске арестовано Всероссийское Временное Правительство — директория.
Заговор подготовлен и совершен реакцией, свившей себе прочное гнездо в Сибири.
Демократии, русскому народу, народовластию грозит смертельная опасность.
Удар возрождающейся Poccии нанесен в самый тяжкий момент ее борьбы с немце-большевиками.
Этот удар — удар ножами из-за угла в спину изнемогающей, измученной России, русской революции, ее завоеваниям».
Ответом на это — полагает газета — «может быть только одно: мощный и сокрушительный ответный удар, решительный натиск демократии, народа на обнаглевшую реакцию».

«Маньчжурия», 13 декабря 1918 г., Харбин
Обзор печати
О перевороте
Прибывающие за последнее время сибирские газеты дают некоторую оценку совершенному в Омске государственному перевороту и показывают, что положение в Сибири вовсе уж не так «распрекрасно», как это малюет правительственное телеграфное агентство.
Мы говорим только о «некоторой» оценке потому, что сибирская печать находится теперь в загоне. Ни одной почти левой газеты нет без белых полос и даже «социалистическая» «Заря» вышла на днях с двумя лысинами в тексте.
Уфимская газета «Армия и Народ» пишет по поводу переворота:
«Последние сведения рисуют весь акт, как инспирированный «военными и некоторыми общественными группами и организациями», которые действовали посредством кучки военных лиц, самочинно, без приказания военных и гражданских властей, но под давлением указанных выше групп, осмелившихся посягнуть на неприкосновенность избранной народом власти.
Русский народ должен определенно высказаться о деяниях тех общественных и военных групп и организаций, которые были душою этого темного дела и своим приговором пригвоздить их к позорному столбу в истории, а также тех лиц, которые сочли для себя возможным брать на себя полноту власти, принадлежащую только демократии, которую всякий честный русский гражданин должен охранять и защищать».
Напоминая о том, что всероссийская директория была избрана на уфимском совещании единогласно, с участием представителей национальностей, городов и земств, газета говорит:
«Свержение власти можно было ждать только со стороны большевиков, как не участвовавших в соглашении. Все остальные области и партии связали себя договором чести, который должен быть ненарушим. И когда этот переворот исходит не с этой единственной стороны, когда нити его кроются среди тех кругов, которые через своих представителей подписывали торжественный акт о соглашении, мы должны скидать, что это бесчестие, коварство и предательство».
Далее газета останавливается на последствиях переворота:
«Этот переворот снова мог поставить в затруднительное положение наших союзников с признанием власти Российского государства и нанести России непоправимый ущерб в международном положении. Этого, к счастью, не случилось.
Народ русский и его руководители за революционный период успели приобрести выдержку в борьбе, а дипломатический корпус всех союзных государств отнесся к перевороту, как к авантюре.
Но от этого не уменьшается преступность произведенного шага и мы должны его передать истории, как акт негосударственный.
Это лишь желание личной власти, идущее вразрез с народными интересами, которое должно быть заклеймено русским народом...»
В словах «Армии и Народа» мы, несомненно, слышим отзвук всей честной сибирской печати, на которую наброшена теперь узда молчания под страхом военных, полевых и прочих угроз...

«Новости Жизни», 14 декабря, Харбин
Отзвуки газет по поводу омского переворота
Приходящие из Сибири газеты полны, насколько это возможно по цензурным условиям, статей о «действии» в Омске. Челябинская «Власть Народа»… говорит:
«События в Омске отодвинули все на задний план...
Последствия этих событий неисчислимы и бесконечно горестны для возрождающейся России. Наладившаяся было жизнь, подрываемая безуспешными попытками слева — большевистской агитацией и вызываемыми ею бунтами, — теперь грубо потрясена и вновь разрушена бунтарской попыткой справа. Понятию законности, права, которого так не достает русскому народу и которое всемерно уничтожалось большевистской анархией, такими же большевистскими методами действия, нанесен теперь непоправимый удар справа.
Если бы власть, установленная в Уфе, была даже очень плоха (чего на самом деле не было) и если бы на место нее можно было установить другое во всех отношениях превосходное правительство (а такого нет), то и тогда пагубность Омского анархического способа перемены правительства никогда не окупалась бы какими угодно положительными свойствами новой власти. Омский переворот или открывает в России двери новой волне анархии, или вводит правительство голого штыка, почти ничем не отличающегося от власти комиссародержавия.
(Цензурный пропуск)
Результат этого властвования, этого захвата власти будет один: окончательное разрушение России и превращение ее в Персию, с различными сферами иностранного влияния...
Омская попытка переворота... не может быть оправдана никакими законными доводами.
Оправдать Омскую авантюру — это значить оправдать другую авантюру, происшедшую совершенно так же, хотя и в менее голом виде, чем Омская, это значит оправдать октябрьский большевистский переворот. Тот, кто утверждает Омский переворот, тот не может отрицать октябрьского большевистского переворота. Тот, кто соглашается на Омский переворот, тот выбивает у самого себя всякую почву, всякое оправдание для борьбы с большевистской авантюрой. Тот, кто становится на почву омского переворота, тот ставить себя на одну доску с большевиками.
Если бы Омская попытка на горе России удалась, то какие, спрашивается, аргументы возможно было тогда найти России, освобожденной от большевизма, для воодушевления своих бойцов в их самоотверженной борьбе против России большевистской?
(Цензурный пропуск)
Сибирский «Кабинет Министров», поставивший (мы еще не знаем, добровольно или недобровольно) свои имена под этим право-большевистским переворотом, очевидно, в своем целом неясно понимал, что это значить поставить крест и над самим собой. Утвердить такой переворот — значит утвердить и узаконить ту силу, которая совершила беззаконие, значит поставить и себя и всякое иное правительство в зависимость от этой силы. А эта сила не терпит коллегиальности, хотя бы и такой скромной, как Сибирское правительство. Сибирские министры, сегодня подписывающие переворотные акты, завтра будут поставлены в            положение членов Всероссийского Правительства.
Но если отдельные министры, кто сознательно, а кто по заблуждению, и пошли на утверждение насилия, то Россия, особенно народная Россия, мы убеждены, не может пойти и не пойдет за ними.
И мы уже видим, что не только широкие круги демократии, но и самые умеренные политические граждане, смотрят на Омское покушение не иначе, как на разрушение законности и государственности.
Челябинская городская дума, не отличающаяся особенной левизной, уже подала свой голос. Земский городской съезд всецело присоединился к ней. Союз рабочих печатного дела — эта рабочая интеллигенция — вынес резолюцию протеста. Наконец, местный «Союз Возрождения», объединяющий демократию с представителями самой умеренной местной буржуазии, определенно отмежевался от попытки Омского переворота.
И мы совершенно убеждены в том, что почти во всех городах Сибири, которые не придушены еще политическим террором, подавляющее большинство населения, живущее общественной жизнью, решительно не поддержит этого большевизма справа, кидающего нашу родину в новую пучину несчастий».

Оценка государственного переворота в Омске американским журналистом Германом Бернштейном
Japan Advertiser, 27 Дек. 1918 г., Токио
«В настоящее время Сибирь больше чем когда либо разделена на части махинациями маленьких людей с мелкими претензиями, положение дел все более ухудшается» — таково мнение Германа Бернштейна, известного военного корреспондента, который только что закончил свою поездку по театру вонных действий в Сибири...
Г. Бернштейн изучил положение дел в Сибири на месте, беседуя как с официальными лицами, так и с представителями различных слоев общества, им совершено по Сибири 6.000 миль до Екатеринбурга...
«Государственный переворот, давший Сибири диктатора и изгнавший из пределов России Всероссийское Правительство, вызвал в русской жизни новые раздоры и новые расслоения. Вместо усиления, укрепления и объединения различных элементов населения увеличился хаос, тогда как армия ослабела благодаря политическим осложнениям и внутренним волнениям.
Диктатор Колчак появился в тот момент, когда Всероссийское Правительство добилось прекращения партийных раздоров и признания едва ли не со стороны всех частей России за исключением тех, которые находились под террором большевиков...
Неожиданное свержение директории было осуществлено в очень грубых формах. На обеде, данном в честь прибывших в Омск французских войск, пьяные офицеры, угрожая револьверами, заставили оркестр исполнить «Боже царя храни» — этот эпизод был прямой провокацией. Когда правительством был отдан приказ об аресте и предании суду этих безобразников, товарищи этих пьяных офицеров, монархисты по своим взглядам, арестовали председателя и членов Bcepoccийского Правительства, которое было торжественно избрано на Уфимском Совещании, где все партии единодушно одобрили программу этого правительства, где все политические партии заключили на этой программе компромисс, а чехи рассматривали создание этого правительства, как единственную возможность спасения России.
До переворота адмирал Колчак был военным министром свергнутого правительства. Он предал для видимости суду тех пьяных офицеров-монархистов, которые арестовали правительство, и отдал распоряжение выслать Авксентьева и его товарищей из России.
В качестве военного министра адмирал Колчак выполнил уже все то, что он мог бы выполнить теперь... Адмирал Колчак, который… пользовался прекрасной репутацией даже среди либеральных и революционных кругов, теперь потерял свой престиж, т. к. он осуществил свою диктатуру посредством заговора против демократических кругов России.
В настоящей момент Сибирь больше чем когда либо разодрана на части раздорами маленьких людей с мелкими претензиями, борющихся друг с другом за власть.
Разыгрывающий из себя маленького Наполеона Колчак, диктатор Сибири, имеет в настоящее время большую неорганизованную армию, но эта армия не имеет ни обуви, ни одежды, ни снаряжения. Сам Колчак, как диктатор, не имеет никакой власти. Он находится совершенно в таком же положении, в каком находилась до него директория, ожидая помощь от союзников, надеясь только на нее. Но авторитет правительства Колчака сильно упал благодаря тому, что демократические силы, до переворота решительно боровшиеся против большевиков, теперь, испугавшись государственного переворота Колчака, который они понимают как реставрацию монархии, тем самым брошены в объятия большевиков.
Члены Учредительного Собрания объявили войну диктатору и среди солдат царит по поводу происшедших перемен большое недовольство. Крестьяне, видевшие в Авксентьеве верного защитника их интересов, также недовольны переворотом...
Реакционные, монархически настроенные офицеры также разочарованы, т. к. адмирал Колчак, осуществив диктатуру, заявил, что он не будет поддерживать ни крайних левых, ни крайних реакционеров и монархистов и не уклонится в своей деятельности ни влево, ни вправо.
Имя Колчака недостаточно популярно среди русского народа, чтобы увлечь за собой шпроте круги населения.
Чехи в общем недовольны переворотом, т. к. уничтожена программа, принятая на Уфимском Совещании всеми политическими партиями. Они чувствуют, что Россия вместо объединения и возрождения для борьбы с мадьярами и большевиками теперь будет еще в большей степени переживать процесс распадения.
Но хуже всего то, что большевики нашли для себя новое оправдание для того, чтобы заклеймить военную помощь союзников в Сибири. Они называют союзническую помощь России и героическую борьбу на фронте чехов контрреволюционным и монархическим движением, указывая на арест и изгнание Авксентьева и на военную диктатуру Колчака.
В реакционных кругах здесь широко распространена легенда, будто социалисты-революционеры во главе с Авксентьевым составляли заговор против Всероссийского Правительства.
Поведение офицеров становится все более и более вызывающим, они мстят за пережитое у большевиков на солдатах, тогда как среди солдат усиливается дух возмущения.
Казачий атаман Семенов, интриган и марионетка в других более сильных руках, заинтересованный в том, чтобы продолжалось распадение России на части, что позволяет казакам сохранять самостоятельную политическую силу, отказался признать власть диктатора, который сам является марионеткой в руках другой группы своекорыстных интриганов. На территории Семенова задержаны боевые припасы, предназначенные к отправке на фронт, и прервано телеграфное сообщение. Этот перерыв отражается на военных операциях против большевиков.
Во многих местах воскресли нравы, свойственные царскому режиму: офицеры секут крестьян и рабочих розгами.
Сибирь получила диктатора, который лишен всякой власти, надежда России на возрождение гаснет.
Взоры героических чехов обращены к освобожденной родине, к Парижу и Вашингтону. Они ждут решений от их вождя Масарика, от союзников, от мирной конференции. После чрезвычайных страданий и после подвигов самопожертвования они жаждут вернуться домой. Они потеряли надежду на то, что Poccия способна на возрождение в ближайшем будущем.
…многие в Сибири начинают серьезно думать, что наступил момента для восстановления в России романовского трона. …монархисты… мечтают о власти, о блестящих погонах, о неограниченном самодержавии и произволе, как в недавние еще дни...»

 
Tags: Белые, Гражданская война, Колчак
Subscribe

  • Гедрюс Грабаускас о Литве

    Из сборника «Красная Литва. Никто не хотел умирать». Советская власть была установлена в Шяуляе… и других местах Литвы...…

  • Сергей Рядчиков о казаках. Часть XV

    Из книги С. А. Рядчикова «Казаки-эмигранты против России. Прошлое и настоящее казачьего коллаборационизма» . В 1920-х гг. казачьи…

  • Сергей Рядчиков о казаках. Часть XIV

    Из книги С. А. Рядчикова «Казаки-эмигранты против России. Прошлое и настоящее казачьего коллаборационизма» . Российские и…

  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for friends only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments