
Но так или иначе, Черненко стал генсеком, а я, по его настоятельной просьбе, остался в роли помощника по внешнеполитическим делам. Работать с ним пришлось совсем недолго — всего несколько месяцев. Еще и до того, как Константин Устинович слег в больницу, он был все время ослабшим, полу больным и находился под неусыпной опекой своих давних ближайших сотрудников (прежде всего В. В. Прибыткова), которые всячески старались оберегать его от больших нагрузок и охранять его (а заодно и свой) престиж.
К своему предшественнику, Андропову, Черненко до конца сохранил явную неприязнь, тем более что тот, оставив за Черненко пост второго секретаря ЦК, фактически его игнорировал, ничего серьезного ему не поручал и вообще за глаза отзывался о его способностях слегка иронически. Не удивительно поэтому, что, став генеральным секретарем, Черненко сразу же — и с определенным раздражением — заявил нам, сотрудникам своего секретариата: «Работать будем по-брежневски, как при Леониде Ильиче».
...диапазон деятельности Черненко в области внешней политики был весьма и весьма ограничен — в силу как медицинских обстоятельств, так и краткости его пребывания на руководящем посту. Но общая тенденция была заметна: в пользу разрядки.
И в заключение любопытная деталь совсем другого рода, тоже говорящая о том, что Черненко был склонен продолжать политическую линию Брежнева. Речь идет об отношении к 94-летнему к тому времени В. М. Молотову, виднейшему из оставшихся еще в живых представителей сталинского руководства. При Хрущеве отправленный на пенсию Молотов был поставлен в подчеркнуто унизительные условия: исключен из партии, получал 120 рублей пенсии, лишен всяких льгот. Но в брежневские времена его положение потихоньку, без всякой огласки, начали постепенно облегчать: удвоили размер пенсии, предоставили дачу в совминовском поселке. Однако Черненко был первым, кто взял на себя ответственность за восстановление Молотова в партии (с сохранением прежнего партстажа) и даже вызвал его в ЦК, чтобы сообщить об этом. Но и это без всякой огласки. Даже с нами, своими помощниками, он не говорил на эту тему.