Из сборника «Белый архив».Германская оккупация Украины дала опору первой «контрреволюции», ибо только в те дни, опираясь на немцев, возможно было восстановить нормальный, культурный характер жизни, с правами личности и даже с охраной имущества.
Украина сделалась культурным оазисом России... Здесь, на Украине, не было и голода и всяких материальных лишений. Здесь каждый мог работать для себя, не опасаясь грабежа и разорения...
Кроме того, немцы помогали и Краснову, и Деникину — материалами и деньгами... Вообще немецкая оккупация Украины много помогла антибольшевистскому движению. Она могла бы создать мощный фронт, если бы антибольшевики отрешились бы, хотя на время, от «местничества» и жадного стремления не только наверстать потерянное, но и приобрести кое-что в общем хаосе
Вместо быстрого осуществления земельной реформы, оздоровления администрации, восстановления нормальной Армии, — гг. «вожди» и их сотрудники занялись спорами, интригами и пролезанием в «дамки» — честолюбиям и хищничеству многих из них не было пределов! Всюду были на первом месте личные интересы, но не общее дело!
В дни гетмана Скоропадского украинские «верхи» комплектовались из прежней русской бюрократии (большой и малой), а потому обладали всеми ее недостатками: верхоглядством и забыванием вчерашних уроков. Увидя поворот к нормальной жизни, гг. «буржуи» вообразили, что все страдания кончены; что впереди не будет больше невзгод и испытаний, а потому — давай приниматься за старое: кто спешил пополнить свое имущество, не считаясь со вновь народившимися условиями жизни; кто бессовестно спекулировал; кто нагло брал взятки; кто слишком широко пользовался жизнью: кутил, играл в карты, жуировал по ресторанам и садам и т. д., и т. д.
Глядя на всех этих людей, можно было подумать, что в России не было революции, не было ужасов развала фронта и дезертирства миллионов людей, носивших «почетное» звание воина; не было неслыханных грабежей, не лилась безвинная братская кровь!.. Все было забыто!..
Украина зажила вновь старою «русскою» жизнью и не использовала германской оккупации для установления прочного правопорядка...
Но почему же Украинская власть не провела немедленно земельную реформу, не создала надежной полиции, не почистила администрации, — это было бы непонятно, если не учесть известные особенности русской жизни и свойств русской бюрократии — недобросовестной, легкомысленной и неосведомленной.
Вся эпопея «Украины» 1918 года весьма характерна, как картина деятельности русско-украинской интеллигенции в период затишья гражданской войны и прекращения революционных эксцессов. Интриги, самомнения, неизмеримые и необоснованные честолюбия, узкий эгоизм и непонимание обстановки — все это выявилось тогда с прежней силой!
Трудно за 2 года освободиться от пороков, привитых тысячелетием!..
Украину после немцев заняли, так называемые, «украинские демократы», ядро коих составили разные — «балабачацы», «петлюровцы», «натиевци» и другие «подростки» в военной форме, руководимые гг. сельскими учителями, бухгалтерами, волостными писарями, полицейскими приставами, прапорщиками, обратившимися вдруг в полковников, есаулов, «отоманов» и членов «Директории»!!! Эти господа без труда овладели властью, не защищенною — ни штыками, ни реформами, и стали насаждать свою «неразбериху»... Но подоспевшие большевики еще легче выгнали вон этих «устроителей жизни», увлекшихся… ореолом власти и «самостийности».
Так пала «Украина эпохи гетмана Скоропадского», не сумевшего со своими помощниками и советниками найти равнодействующей народным чаяниям и создать себе опору в правопорядке, основанном на труде и христианской морали...
Такое же недомыслие и незнание действительности сквозило и потом — в самоуверенных речах антибольшевистских вождей в 1919, 20, 21-х годах. Всюду было одно и то же: непонимание совершающихся событий и желание видеть не то, что есть, а следовательно — и делать не то, что нужно!
…гонимые большевиками русские люди собирались на всех окраинах России. Здесь, иногда сами, иногда с помощью Союзников, они организовывались в вооруженную силу и образовывали «фронты»....
Все они в общем имели одни и те же характерные особенности, с некоторыми оттенками в деталях.
Пусть одни из них, например Северный генерала Миллера и Донской генерала Краснова, были управляемы лучше других; но всюду царила склонность к спорам, местничеству, взяточничеству, пьянству и всяким безобразиям!.. Все эти большие и малые «деятели» вели себя как легкомысленные и неразумные дети! В минуты успехов предавались неумеренному ликованию и несбыточным мечтам; а в минуты неудач поддавались быстрому саморазложению, приводившему их к катастрофам.
Те высокие моральные принципы, на которых была заложена Добровольческая Армия, тот рыцарский дух, который она носила в себе в первые дни своего существования — постепенно исчез, испарился, и к концу борьбы поведение антибольшевистских войск, в сущности, мало чем отличалось от поведения большевиков!
А между тем борющиеся стороны не имели одинакового удельного веса в глазах населения.
Для темной массы народа большевики были «своими»...
— Наши идут! — говорил народ при приближении большевиков.
— Господа (паны) пришли! — говорило то же население при вступлении антибольшевиков.
Здесь — центр трудностей для антибольшевиков всех толков и оттенков!.. Надо доказать населению, что вы друзья ему!
А как это сделать, если в душе у вас кипит злоба мщения и нет понимания обстановки; нет понимания, сознания своей вины перед темным народом!
Непонимание, незнание было отличительной чертой русской власти и всех «правящих»...
«Они не знали». Они никогда ничего не знали!..
Они не знали: ни своих помощников, ни общества, ни народа, ни государственных порядков, ни больших и малых дел, вверенных им свыше!..
Я не стану описывать или разбирать все фронты антибольшевиков. Однако упомяну о некоторых из них, наиболее мне знакомых.
Донской фронт генерала Краснова, при общих антибольшевикам недостатках, имел и значительный привкус «самостийности». И это очень и очень мешало установлению доброго согласия с ген. Деникиным и затрудняло общую деятельность во всех областях жизни, и прежде всего в военной.
На фронте, который далеко не весь состоял из донцов, всюду царила «донская власть». Всюду управляли и руководили молодые есаулы или войсковые старшины, произведенные уже (местною властью) в генералы. Донская власть… прочно забыла, что и пироги делать — надо учиться, и что «полководцы» из капитанов и поручиков родятся не всякое столетие!..
Все полезли в «дамки». Все мало-мальски грамотные (а то и неграмотные) сделались генералами и стали управлять: армиями, фронтами, губерниями...
Донская власть прочно забыла, что никто не возьмет себе шофером человека, только мывшего автомобиль, особенно, если тут же имеется настоящий шофер!..
Донцы решительно помогли Деникину в 1918 и 1919 годах. Скажу больше: без Дона и Краснова «добровольческая» армия перестала бы существовать еще в 1918 году! Но неискусное командование войсками, легкомыслие многих командиров и «самостийные» тенденции отразились пагубно на делах фронта: успех носил более чем случайный характер, а пропаганда большевиков легко овладевала сердцами казаков, не видевших прочности в порядках существовавшей тогда на Дону власти... Пропаганда легко и ясно доказывала слушателям, что власть эгоистична и легкомысленна. Напрасны оказались администраторские и ораторские таланты генерала Краснова. Все это растворилось в слабоволии одних, алчности других, легкомыслии третьих, неопытности четвертых и «самостийных» тенденциях пятых!
В результате Донской фронт начал быстро разлагаться уже в декабре 1918 г., и только помощь «добровольческой» Армии Деникина, поддержанной Союзниками, спасли Дон от полного наводнения большевиками...
Достаточно было Союзникам снабдить Добровольческие войска танками, одеждой, патронами, орудиями и снарядами, чтобы большевики в свою очередь покатились неудержимо на север!..
В августе 1919 года Деникин был фактическим хозяином всей Украины. Успех вскружил голову и этому антибольшевистскому «вождю». Он объявил о скором занятии Москвы... Все газеты антибольшевиков вещали о победах Деникина и о предстоящем бегстве большевиков на север...
А между тем не надо было быть пророком, чтобы предсказать еще в мае 1919 года полный провал Деникинской организации — и вот почему:
Глядя на все творившееся кругом, можно было подумать, что кто-то сказал:
«Наша взяла! Ну, теперь, друзья, тащи кто что может!» Экипажи, вагоны, автомобили, лошадей, склады, а главное — должности!
Все потянулись к власти!
Назначения делались самые курьезные, самые дикие! Сильно работала своя лавочка... Интересы общего дела были где-то далеко... в тумане!..
Газеты того времени не разоблачали, не указывали грядущих бед за легкомыслие и эгоизм. Газеты лгали вместе с «властью» и вместе с нею держали обывателя в приятном неведении истинного положения вещей на фронте и в тылу.
А между тем и на фронте и в тылу творилось нечто невообразимое: какой-то азарт детей, игравших во взрослых!..
Не только командиры корпусов и начальники дивизий, но даже командиры полков, батальонов и батарей обзавелись «собственными» вагонами и поездными эшелонами! Вагоны и поезда обставлялись соответствующими удобствами, загромождались «реквизированным имуществом» и загромождали все пути и все станции... Владельцы поездов жили так хорошо, что даже в дни катастрофы, когда им надлежало бы быть среди войск, не расставались с «прелестями мирного бытия» и не покидали поездов.
В тяжелые дни войны 1914 и 1915 годов я видел старых генералов, которые жили среди войск, спали на соломе, питались заплеснелой коркою черствого хлеба.
А тут, в 1919 году, когда все было поставлено на карту, молодые люди вылощенные, раздушенные, в жениховских костюмах — вертелись часами перед зеркалом в то время, когда на фронте у них гибли мужественные и самоотверженные войска, когда взрывались их бронированные поезда, танки и автомобили; когда отсутствие управления сводило на нет колоссальные жертвы невинных, обездоленных людей!!!
Легкомыслие или преступность царили везде.
Пьянство и кутежи господ поручиков и капитанов в «генеральских штанах» доходили часто до стрельбы в потолок и даже до игры в «кукушку»!.. Представьте себе людей, видевших разложение фронта в 1917 году, видевших солдатский русский грабеж, избиение офицеров! Представьте себе людей, видевших бегство этих солдат с фронта; переживших все ужасы и злодеяния революции! Представьте себе — русских офицеров. Казалось бы, что жизнь не только состарила, но и научила их; казалось бы, что они поняли все ошибки прошлого, ужас настоящего и будущего (в случае поражения); казалось бы, что сердца их горят желанием успеха, ум сосредоточен мыслить, уста забыли улыбку, голова посыпана пеплом!..
И вдруг — вместо всего этого: пьяные оргии! Да еще какие!..
С криками, песнями, гоготанием, свистом, стрельбою в стены и друг в друга! Причем старшие начальники иногда подают во всем этом пример. Куда же еще дальше идти в области легкомыслия и неуважения к урокам жизни?
Надлежащего контроля и глаза сверху не было. Даже военные власти сидели в вагонах, и притом зачастую — в 100, 200 верстах от фронта своих войск!
С «формированиями» творилось нечто неприличное. Каждый корнет или поручик видел себя уже командиром того именно полка, в коем он служил до революции. Всюду восстанавливались «свои» полки! При этом на фронт отправлялось 10-20 человек, а 300-400 сидели в тылу: «формировались»!
Понятно, почему тыл переполнялся праздными людьми и колоссальными обозами, а фронт редел не по дням, а по часам.
Тылы «пухли», канцелярии нарождались, как грибы после дождя, перья скрипели — как в дни провала мировой войны, но все это не укрепляло, а расслабляло фронт. И всюду, как я уже говорил, царила «поездная» система управления: верхи сидели в «собственных» поездах и оттуда правили войсками и страной!
Примеры сверху заразительны: низы тоже обзавелись поездами; не было войсковой части, которая не имела бы своего жизнерадостного «эшелона», переполненного всякою «добычею».
Эшелоны эти были вооружены до зубов и охранялись (даже от малейшей попытки контроля со стороны властей) специальными нарядами, с пулеметами!
Эти же эшелоны сыграли фатальную роль при отступлении, вернее — бегстве армии Деникина осенью 1919 года — загромождая все пути и забивая все станции...
Гражданская часть Армии также была не в лучшем состоянии, чем и военная.
Гражданский центр — «Особое Совещание» вобрал в себя осколки старого чиновничества и «буржуев», кои много пережили, но ничему не научились! Господа эти, вместе с военными «героями», видели себя уже в Москве и даже народили высшую и низшую администрацию тех губерний, кои еще не были заняты армией!
Власти, состоявшие из «младенцев» или «людей случая», не отдавали себе ясного отчета в событиях: они преступно уверяли себя и других, что все идет хорошо, что занятие Москвы — дело нескольких недель! Даже тогда, когда катастрофа была уже очевидна, власти уверяли всех, что опасности нет, что такой-то и такой-то города не будут сданы...
Эту мерзкую ложь властей, постоянно ошибочно ориентирующих население, нельзя объяснить ничем иным, как только невежеством самих носителей власти и их «добросовестным» незнанием действительного положения вещей! Легкомысленная жизнь до последних дней и более чем легкомысленные меропредприятия для будущего… служат тому подтверждением.
Даже солидные англичане были обмануты легкомысленными уверениями Деникинских властей! В ноябре 1919 г. я читал телеграмму английского генерала Бригса, адресованную вождям Добровольческой Армии. Телеграмма в самых лестных выражениях говорить об этих вождях, даже о тех, кои занимались безмерным пьянством и кутежами! Телеграмма кончалась словами: «Ваше дело правое, а потому с вами Англия»!
Англия и Франция поддерживали Деникина усердно и добросовестно. Но они, как и немцы 1918 г., не знали действительности и слепо верили Деникину... И в этом их ошибка, непростительная... для благоразумных и обстоятельных европейцев!
В ноябре 1919 г. армия генерала Деникина стремительно и в величайшем беспорядке покатилась на юг, к Черному морю. Возмездие за легкомыслие и недальновидность власти было ужасное.
Картины бегства требуют особой кисти и фолиантов бумаги, ибо кратко нельзя изобразить трагизм десятков и сотен тысяч людей, бросивших свои дома, поля, имущество, даже близких людей; прошедших в невероятных условиях сотни и тысячи верст для того, чтобы у берега моря собственноручно застрелить своего боевого товарища, а самому вплавь или на лодке искать спасения на пароходах, переполненных людьми, готовыми стрелять в своего же, чтобы он не переполнял пароход дальше!
Или — кто может изобразить ужасы ночи в старой, дырявой рыбачьей барже, среди открытого моря, перегруженной людьми и имуществом в 4 раза больше нормы?! Вода в трюме заливает положенных там сыпно-тифозных; холод и морская болезнь одолели всех; некому, да и нечем вычерпывать воду; волны разбушевавшаяся моря перекатываются через баржу; мачты трещат; мотор не работает; команда матросов из трех турок, ни слова не знающих по-русски, совершенно растерялась и покорно ждет близкой гибели баржи; среди пассажиров — паника, крики, стрельба! И все это — после месяцев и даже годов непрерывной моральной и физической пытки!
«Эвакуация» даже на суше — дело трудное и мучительное.
Что же сказать про эвакуацию «в море», да еще среди общей паники. Да, это была общая паника, вызванная длительной атрофией власти.
Власть, бывшая весьма самонадеянна при успехе, растерялась при неудаче, и исчезла в дни эвакуации!..
Начальники по-прежнему сидели в вагонах и торопились к берегу моря, боясь, чтобы их поезда не застряли на станциях и чтобы не пропустить удобных пароходов!
Многие из «властей», еще недавно разыгрывавших роль больших «особ», поторопились скрыться даже тайно от своих начальников и от своих подчиненных!
Глядя на все это, невольно спрашиваешь себя: «какое право имели эти люди брать власть в свои руки»?
И с горечью приходится отвечать: «бездарные порядки прошлого воспитали не только бездарных носителей власти (проваливших войну 1914-16 гг. и создавших обстановку, благоприятную революции), но и недобросовестных общественных, политических и военных деятелей, думавших больше о себе, а не об общем деле»!
Все эти люди, — так жадно рвавшиеся к власти еще месяц или недели тому назад, так смело бравшиеся за руль государственного корабля, — теперь растерянно удирали, обгоняя друг друга!
Глядя на старших, и малые терялись окончательно...
Общий развал не поддается описанию!
…честный историк должен подчеркнуть, что никакой подавляющей силы не было на противоположной стороне! Что сторона эта была тоже слабо организована и весьма грешила по всем отраслям военного дела; и что ее победы — лучшее доказательство легкомыслия и грехов «белых» вождей, оказавшихся еще более не на высоте своей задачи и «белых» организаций, оказавшихся неспособными к очищению от старых грехов, а потому и бессильными в борьбе даже с плохо организованным и слабо снабженным врагом!..
Своим поведением белые били самих себя! А этого ничем другим нельзя объяснить — как только: прошлым, — прежними грехами и ошибками...
После Новороссийской эвакуации Деникин должен был уйти: ему и в него никто уже не верил!..
Власть он передал генералу Врангелю. Положение Врангеля было весьма трудное: материальное расстройство Армии и всех средств было колоссальное!..
Врангелю помогли сначала англичане, и только потом — французы и американцы (материально).
Но Врангель повторил опять почти все ошибки Деникина: не смог сбросить привычек прошлого!
Земельная реформа проведена им с большим запозданием.
Армия по существу осталась прежняя, со всеми «добровольческими» особенностями, хотя и называлась «русская». Те же поручики и капитаны на ролях генералов; те же «вундеркинды» всюду!
То же и в гражданской администрации: протекционизм, «лавочка»; везде «свои»; везде служение лицам, а не общему делу! Всюду: спекуляция, взяточничество, пролезание в «дамки», заносчивость и самомнение распоясавшихся фаворитов власти и разных птенцов в полковничьих и генеральских мундирах или даже в статских пиджаках! — Словом — то же, что было и при Деникине (за малыми исключениями).
Даже печать лгала также бесцеремонно, а может быть и хуже и наглее!
В результате всех этих порядков: полная неорганизованность — и в Армии, и в тылу.
По заявлению самого Врангеля, у него на фронте было 40 тысяч, а в тылу 300 тысяч военных!
И это говорить «Главнокомандующий, облеченный полнотою власти»!..
Произошло это, конечно, по тем же самым причинам, по которым и у Деникина фронт был жидкий, а тыл пухлый.
Очевидно, власть, усердно уверявшая всех (и себя) в скорой победе, не видела ничего «дальше своего носа» и тем более — не обладала даром предвидения и талантами истинных народных вождей! Не было ясного понимания своих задач, своих прав и обязанностей и способов достижения того, чего требовала жизнь в сложившейся обстановке. А жизнь требовала прежде всего: знаний и добросовестного отношения к общему делу.
Власть не сумела дать ни того, ни другого, и в той именно дозе, как того требовала жизнь.
Вообще, приходится вновь сознаться, что горький опыт Деникина и его войск ничему не научил Врангеля и его сподвижников! Даже в отношениях к обществу Врангель и Деникин имеют много общего: то же «диктаторство»; то же неудержимое самомнение; то же усыпление общества оптимистическими известиями, кричащими сообщениями о победах и уверениями в близости конца страданиям!..
Конец оказался действительно близким — ближе, чем можно было ожидать, даже при самом пессимистическом настроении! Но только не тот конец, какой предрекал Врангель и его сотрудники.
Еще 1-го октября (с. ст.) 1920 г. в Крыму раздавались самые оптимистические предположения; и даже 26 октября (с. ст.) газеты пели дифирамбы Врангелю и уверяли, что «Крым крепок, как никогда»! Еще 27 октября усыпленный обыватель Крыма и даже чиновники не подозревали возможности эвакуации! А 29 октября (по старому стилю) эта эвакуация уже началась и, конечно, в великом смятении! С обывателем вновь власть проделала ту же гнусность, которая столько раз практиковалась с 1915 года: успокаивают и даже глумятся над «паническим» настроением обывателя; а потом — «в три счета» покидают город или село, предлагая обывателю собраться в 5 минут с «ручным багажом»!
Только те, что стояли близко у центра, могли принять меры для вывоза своего имущества. Те же, кто верил властям, и особенно те, которые не занимались спекуляцией или накапливанием валюты — остались «при печальном интересе», т. е. с ручным багажом и без гроша в кармане!
Что именно произошло на фронте и почему власть решилась на эвакуацию, описывать не буду. Но не могу умолчать, что все это надо было предвидеть (при «добровольческих» порядках в «русской» Армии)...
Вместо… организации мы вновь видим «бегство» врассыпную от перешейков прямо к морю! Причем сигнал дает сама власть, объявившая о праве «желающих» — уезжать! Политическую ошибку военному простительно сделать: он может оказаться слабым в делах гражданских; наконец, могут быть ошибки и в военных операциях! Но как не предусмотреть планомерный и медленный отход к морю и защиту Крыма? Это элементарное требование жизни «Русской Армией», очевидно, упущено в хаосе интриг и в блеске самомнений. Наконец, почему герои Крымской Ставки не предпочли смерть за свои идеалы, смерть в честном бою, в борьбе не без шансов на успех, а избрали бегство и проклятую эвакуацию?! Ту самую эвакуацию, которая привела большинство участников (не всех, правда) к нищенскому, бесконечно тягостному существованию на чужбине. Ведь этому существованию нет слов для определения!..
А тут, как нарочно, лезут в голову воспоминания о прежнем: все легкомысленное поведение власти, в которую верили и которой повиновались!
Картины одна другой безотраднее встают в памяти...
Урок в Манчжурии.
Преступное якшание власти с Дубровинскими погромщиками.
Вызывающее обращение с Государственною Думой. Занятие вздором и побрякушками в Армии, вместо широкого использования уроков Японской войны и революции 1905 года. Неготовность Армии перед войной 1914 г. Общая паника перед германцами, особенно после ряда поражений в 1914 году...
Быстрая приспособляемость чиновников всех видов и рангов, нашедших свои выгоды — и в затяжной войне, и в бесславном отступление, и в разорении Страны по примеру 1812 года!
Бесстыжая погоня за всякими благами, начиная от больших окладов при минимальных служебных обязанностях и кончая боевыми наградами без предела и нормы и даже без риска жизнью!
Человеку, не утратившему стыда, трудно было дышать! И ясно был виден полный провал войны, если на смену легкомыслия и бездарности не придет хотя бы сознание своей вины.
Но бездарность была упряма и до конца верила в свою звезду и «авось»...
Но «авось» не вывез и на этот раз. Все повалилось в бездну.
Армия, созданная Петром Великим, укрепленная Минихом, давшая Румянцева, Суворова, Скобелева, видевшая Берлин, Париж и Царьград, армия, построенная на дисциплине и рыцарских понятиях, - эта армия первая обратилась в смрадный труп!
И надо было видеть, как спасались командные крысы с тонущего корабля…
Жутко вспоминать прошлое.
Но вот посветлело. Порядок принесли вчерашние противники — германцы. Украина, Дон, Кубань, Крым, Кавказ могли бы установить прочный правопорядок. Так — где тут?!
Вновь — легкомыслие, незнание и недальновидность! Вновь интриги и личные интересы! Забыты все кровавые уроки! «На Москву», «не допущу», «разнесу», — и прочие «повеления» послышались на всем Юге России, смешиваясь с пьяными песнями, криками мнимых победителей и с мечтами «вождей» о торжественном въезде в Москву!
Затем — провал и при этом грандиозный!
Кошмаром кажутся картины бегства Добровольческой Армии в 1919 и 1920 годах.
Нераспорядительность, растерянность и дурной пример разных властей: все думают только о спасении себя и своего имущества бегством. Об обороне никто даже не заикается; слова «стой» никто не произносит... Все бежало без оглядки, таща за собою свои громоздкие «эшелоны» с разным нужным и ненужным имуществом!
Так докатились до Екатеринодара, после скандальной сдачи Новочеркасска и Ростова. А тут — опять интриги, опять самолюбие, самодержавие; опять ошибочная оценка обстановки; опять самомнение и рядом — полная нераспорядительность!
И вновь все понеслось дальше, к берегу моря, к Новороссийску — в прежнем беспорядке и в прежней растерянности той власти, которая еще недавно упивалась почетными встречами, триумфальными приемами и правом «повелевать»!
Насмотрелся я — и в Харькове, и в Ростове, и в Екатеринодаре, и в Новороссийске — на эту власть!
И даже сейчас горечь пережитого давит грудь! Ведь мы жили без властей, а лишь среди произвола и самодурства больших и малых носителей атрибутов власти, вернее — имитаторов власти, мечтавших лишь о своем достатке, развлечениях или карьере!.. Люди, не пресмыкавшиеся перед этою случайною и неумною властью, терпели всевозможные унижения и лишения! С большим трудом им удавалось передвигаться... Переезд в Крым был сплошным кошмаром... И здесь власть повторила вновь ошибки вчерашнего дня, невзирая на ужасный опыт. Первоначальный успех, видимо, и тут вскружил голову и наполнил сердце несбыточными мечтами... Самодержавная власть, самодержавные решетя и — дурные советчики, приведшие к общему провалу!
Не следует забывать, что Врангель имел поддержку всех культурных стран мира, а силы противника на Крымском фронте мало превосходили числом силы «русской Армии!»
Но «лавочка», эгоизм, легкомыслие, недальновидность и легендарное самомнение привели все к краху. — Мы сами все знаем; мы сами все умеем! — было написано на лицах многочисленных врангелевских «вундеркиндов» — от полковников до полных генералов (эти чины были наиболее предпочтительны для «вундеркиндов»).
Ну вот, и «сумели»... привести всех (или почти всех) голыми на чужбину, в один день бросив Перекопские позиции и в одну неделю отдав «неприступный» Крым с его колоссальным имуществом!
Стоило из-за этого 7 месяцев мучить людей и нести громадные жертвы?
Но жертвы и лишения несли, конечно, одни, а повелевали и фантазировали другие!..
С невеселыми думами ехали из Крыма голодные, холодные, измокшие русские беженцы — преимущественно офицеры.
Особенно тяжко было тем, кто не лукавил, с совестью в сделку не входил, ни под что не подделывался, в «дамки» не лез, никого не грабил, спекуляцией не занимался, взяток не брал, валюту не накапливал, в политику не совался, в Наполеоны не заносился, в солдатики не играл, к государственному рулю не тянулся!.. Люди, отдававшее всю жизнь России, оказались на кораблях с «ручным багажом» и без всяких средств к существованию... Впереди была тьма, а сзади — Родина, а в ней: близкие люди, все имущество, все прежние труды, вся прошлая жизнь!
Все было отнято.
Но с эвакуацией Крыма отняты были и последние надежды, и самые скромные мечты!..
С падением Самодержавия многие мечтали о Новой России. …чистой, грамотной, трудолюбивой, честной, благородной и деловитой... Но судьбе угодно было дать миру иное зрелище. Судьбе угодно было держать Россию в собственном плену и бить ее ее же руками — сначала с помощью легкомысленных и бездарных людей, подготовивших ее «неготовность» к мировому экзамену; потом — с помощью глубочайших канцеляристов и эпикурействующих бюрократов, окончательно провалившихся на этом мировом экзамене; затем — с помощью смеси: авантюристов и фантазеров с пропойцами, каторжниками и кокаинистами; социалистов с капиталистами, республиканцев с монархистами, коммунистов с простыми жуликами, вахмистров с полковниками и генералами, проходимцев с титулованными аристократами!..
Смотри, Россия, и радуйся (если это может тебя радовать): как твои офицеры, генералы, профессора и чиновники — работают на маленьких ролях и даже на черном труде!..
Много вины на них — это правда. Кланялись низко неумным капитанам, стоявшим у власти и ведшим государственный корабль к погибели; молчали или поддакивали помощникам этих капитанов — лишь бы и самим перепало что-либо с «барского стола»! Ну, и дотанцевались, докланялись, доигрались!!! Теперь, таская камни и переписывая ненужные бумаги — есть о чем вспомнить, о чем пожалеть, в чем покаяться! Нагрешили; ну — и покайтесь!
Так нет же! И теперь многие безумствуют. Одни разыгрывают «правителей» и «главнокомандующих» (это в чужом-то государстве и после позорного провала на экзамене!); другие в солдатики играют, муштруя неподчиненных им людей, третьи норовят «выиграть» на несчастье соотечественников; четвертые не брезгают ничем в добывании средств к жизни... Вместо раскаяния и траура, многие предаются веселью, чревоугодию, пьянству и злобе!
И все это — наследие прошлого. Не было тогда заложено твердых начал этики и благородства: все было показное, внешнее... А когда настало испытание — не хватило величия духа! Сразу все обмельчали, обезличили и показали истинную свою сущность, сущность рабов и рабовладельцев в одно и то же время!!!