Летом 1921 г. в среде русских эмигрантов в Париже разразился небольшой скандал по, казалось бы, пустяковому поводу. Видный деятель Партии эсеров А.А. Аргунов отказался войти в организованное историком и библиофилом С. Г. Сватиковым Общество спасения книги, так как в числе его членов оказались «сменовеховец» Ю.В. Ключников и «участник Освага» Сватиков. Аргунов распространил письмо Сватикову, объяснявшее причины его отказа. «Вы, — писал Аргунов, — беря на себя Отдел пропаганды, знали, куда шли. Недаром же сейчас Вы так энергично отстраняете от себя ответственность за этот эпизод прошлого. Теперь уже никто, даже простой участник добровольческого дела, не может без ненависти слышать напоминание о той “пропаганде”. Даже Бурцев, верный служака заграничного освага, открещивается ныне от этого увлечения. А мы, не участники, а лишь свидетели и страдавшие от этой “пропаганды”, ждем, когда напишется подробная история осважничества, когда подочтут всю сумму его дел, его литературы, его плакатов с красными “жидами”, сидящими на Кремле, картинами страшного суда и мн<огими> др<угими> мерзостями»…
[Читать далее]Лозунги Белого движения изначально не были антисемитскими... Однако…антисемитизм стал «суррогатом» идеологии Белого движения. Руководители и идеологи белых так и не смогли сформулировать привлекательных и доступных лозунгов. Идеология «непредрешенчества» — прогоним большевиков, а там созовем то ли Учредительное, то ли Национальное собрание, которое и определит, по какому пути идти России, вряд ли кого-нибудь могла вдохновить.
Привычные, понятные и наглядные антисемитские лозунги были гораздо эффективней для мобилизации полуграмотных или вовсе неграмотных масс; они давали удобное объяснение происходящему более развитым офицерам, интеллигентам и полуинтеллигентам. Надо также иметь в виду, во-первых, что антисемитские лозунги и уверенность в том, что еврейство как таковое (как внутри страны, так и за ее пределами) является врагом России, были широко распространены в армии в период Первой мировой войны, во-вторых, армия и в особенности казачество имели опыт участия в депортациях еврейского населения... Таким образом, антисемитизм, и ранее использовавшийся крайне правыми в качестве средства мобилизации масс, получил мощную подпитку в годы Первой мировой войны и, несомненно, в период революции... Типичным приемом антисемитской пропаганды было распространение различных списков большевистских (или вообще революционных) вождей, где наряду с немалым количеством деятелей еврейского происхождения можно было найти и «записанных» в евреи — от Керенского до Антонова-Овсеенко.
…наряду с Освагом в стане белых существовало множество конкурировавших между собой пропагандистских и осведомительных ведомств, десятки субсидировавшихся властями различного уровня или издававшихся при поддержке политических организаций или частных лиц газет, бюллетеней, листков. …пропагандисты умели достигать поставленных целей, даже если для этого приходилось прибегать к манипулированию фактами, провокациям и демагогии; в конечном счете возобладал принцип «цель оправдывает средства»...
Любопытно, что в отзывах современников, в их последующих мемуарах можно встретить взаимоисключающие оценки освещения в продукции Освага «еврейского вопроса», так же как персонального состава сотрудников этого учреждения. Осваг обвиняли в антисемитской пропаганде и в засилье в нем черносотенцев или же, наоборот, в переполненности Освага евреями, укрывавшихся под его крышей от военной службы.
Соколов в мемуарах, вышедших по горячим следам событий в 1921 г., говорил об «асемитизме» Освага. По его словам, ограничения при приеме на службу в Осваг были «неписаные». Касались они евреев и социалистов. «Формального запрещения принимать евреев на службу не существовало, — писал Соколов. — На практике евреев у нас не было — за единичными исключениями, которые можно было бы пересчитать по пальцам — просто потому, что при повально антисемитском настроении массы, особенно военной, еврей в роли агитатора-пропагандиста был просто “невозможен”». Бывший начальник Освага даже сетовал на это обстоятельство, заметив, что люди, «знающие расовый и партийный состав нашей умеющей говорить, писать и, по-настоящему, агитировать интеллигенции, поймут, что это означает на практике».
По некоторым данным, сам же Соколов и приложил руку к тому, чтобы ни социалисты, ни евреи в Осваге не работали. По свидетельству одного из сотрудников Отдела пропаганды, начинавшего работать при его первом начальнике, Н.Е. Парамонове, и наблюдавшего развитие интриги, которую вел против него Соколов, последний на заседании Особого совещания повел против Парамонова «бешеную атаку, обвинял его в потворстве социалистам… в заполнении министерства евреями, в левизне и т. д.»
Соколов жаловался впоследствии, что «розыск евреев» среди сотрудников Отдела пропаганды и сообщение о них высшему начальству «были любимым занятием официальных соглядатаев и добровольных доносчиков». Однако похоже, что Соколов сам использовал этот козырь, когда это было ему выгодно.
Характер деятельности Отдела пропаганды, так же как и его личный состав вызвали тревогу помощника начальника отдела Генерального штаба полковника Генштаба В.М. Пронина... Пронин писал 25 июня 1919 г. в докладной записке на имя своего непосредственного начальника генерала В.Е. Вязьмитинова:
«При ныне сложившейся в Отделе пропаганды обстановке, это не есть учреждение созидающее, широко распространяющее светлые идеи и лозунги, которые несет на своих знаменах Добровольческая Армия, ведущая титаническую борьбу с руководимым еврейством большевизмом, а учреждение разрушающее работу нашей армии и подрывающее авторитет командования». Пронин указывал на «чувство возмущения и негодования», которое охватывает офицерство и массы населения, «когда они видят и знают, как и кто работает в отделе». Пронин обращал внимание на то, что в Осваге служат лица, «принимавшие то или иное участие в разрушении России, лица с подозрительным прошлым... Чистое и святое знамя Добровольческой Армии треплется недостойными руками»...
Тем не менее в Отделе пропаганды продолжало служить некоторое число евреев, что вызвало форменный донос, датированный 1 августа 1919 г., председателю ревизионной комиссии Отдела пропаганды со стороны полковника Генерального штаба Я.М. Лисового... Лисовой указывал на «просачивание» в дело организации пропаганды евреев, а также «лиц, сочувствующих большевизму и инородцев». «Засилье евреев» в Отделе пропаганды приняло, по мнению Лисового, угрожающий характер в феврале и марте 1919 г. в связи с широкой протекцией, которую оказывал им Сватиков, занимавший в то время пост заместителя начальника Отдела пропаганды и имевший якобы «широкую связь с еврейскими кругами»... На агитаторских курсах, «куда евреи тоже проникли после второго или третьего выпуска», русские курсанты заявили Лисовому протест по поводу зачисления евреев, с которыми они «боятся работать». Патриотическую тревогу Лисовой бил и раньше, неофициально обращаясь к тогдашнему руководителю Отдела Парамонову… После ухода Парамонова «еврейский наплыв постепенно был ликвидирован», однако, доносил Лисовой, «в последние недели евреи пытались проникнуть в ту или иную часть отдела пропаганды, главным образом в театральный отдел». В самом Отделе пропаганды, по его сведениям, «чуть ли не до последних дней находились на службе два еврея», некие Шацкий и Пилецкий. Один из них, по словам другого бдительного сотрудника Освага, приват-доцента Георгиевского, «по образу своих мыслей» стоял на платформе, прямо противоположной Добровольческой армии, о чем якобы высказывался вслух.
Евреев устраняли от работы в Осваге еще до разбирательства, вызванного запиской Пронина, как, например, автора музыки к гимну Добровольческой армии «Трехцветный флаг» (на стихи князя Ф. Касаткина-Ростовского), композитора М.И. Якобсона. «Свободный художник» Мирон Якобсон служил в Отделе пропаганды по вольному найму заведующим музыкальной частью театрального отделения. Зная, очевидно, что еврейская фамилия может послужить препятствием в зачислении на службу, заместитель начальника Отдела пропаганды проф. Э.Д. Гримм в докладной записке на имя Деникина подчеркнул, что Якобсон — «сын титулярного советника, православный». Однако «правильное» вероисповедание не помогло и главнокомандующий «выразил пожелание, чтобы он (Якобсон. — О. Б.) в Отделе пропаганды не оставался». А.Н. Еремеева указывает, что «за еврейство» был также отстранен от работы в Осваге актер В.А. Блюменталь-Тамарин, «один из активных проводников идей Добровольческой армии посредством театра». После захвата Харькова белыми летом 1919 г. Блюменталь-Тамарин разъезжал по городу на белом цирковом коне с притороченной к седлу большой церковной кружкой и, размахивая огромным трехцветным флагом на пике, призывал жертвовать на подарки освободителям. По-видимому, в данном случае гонителям актера не понравилась его фамилия. Всеволод Блюменталь-Тамарин, сын знаменитого актера императорских театров Александра Блюменталь-Тамарина и еще более известной Марии Блюменталь-Тамариной, урожденной Климовой, первой Народной артистки СССР, отношение к Моисееву племени если и имел, то самое отдаленное. Его «грехи» эпохи Гражданской войны были прощены по ходатайству А.В. Луначарского. Впоследствии, оказавшись в 1941 г. на оккупированной территории под Москвой, он пошел служить нацистам и в выступлениях по радио рассказывал антисемитские анекдоты и пародировал И.В. Сталина...
Несомненно, национализм был центральным пунктом идеологии белых…
Заметим, что большевики довольно активно привлекали военнопленных на службу в Красную армию... Привлечение иностранцев практиковали и белые. В начале 1919 г. в армии Колчака была сформирована румынская воинская часть из уроженцев Трансильвании и Буковины, к июню 1919 г. в ней числилось около 10 тыс. сербов и хорватов, в августе 1919 г. была сформирована польская дивизия, насчитывавшая 10 519 солдат и 771 офицера. Не говоря уже об участии в боевых действиях на стороне антибольшевистских сил на Востоке Чехословацкого корпуса.
Большевизм представлялся многим участникам Белого движения нерусским явлением, пропагандисты подчеркивали большое число инородцев — латышей, китайцев, мадьяров, поляков среди большевиков, но в особенности — евреев. Нередко в пропагандистских материалах подчеркивался не только инородческий, но и антихристианский характер российской революции.
Подобные идеи проводились, в частности, в предназначенной для красноармейцев брошюре С.А. Соколова-Кречетова «Обманутым братьям в красные окопы». Распространялась брошюра и среди военнослужащих белых армий... Приведем характерные фрагменты его послания «Обманутым братьям»:
Напугали мы крепко ленинскую свору.
Ей русский дух хуже всякого мору.
Знают, что ждет их веревка за проклятое дело, —
Чует кошка, чье мясо съела!
Заметались большевистские баре,
Нехристи-комиссары,
Что привыкли обирать народ до последнего рублика.
Загалдели: «спасайте Советскую Республику».
Вот и спасают воровскую свою махинацию;
Объявили всеобщую мобилизацию:
«Добром не хочешь, силой возьмем,
Плетью — так плетью, штыком — так штыком.
Ступай-ка, мужицкая темная рать,
За Лейбу Троцкого помирать,
За красное знамя!
Вперед, товарищи! А мы за вами».
Хороши товарищи, нечего сказать!
Они пьют да грабят, а вам умирать.
Эх, братья-крестьяне, раскиньте мозгами,
Кто вас ведет и кто правит вами?
Кто вас так скрутил, что ложись да помри?
И откуда взялись ваши новые цари?
Далее Соколов-Кречетов писал о том, что большевики насланы Германией, и намекал на «инородческий» характер русской революции, упоминая латышей и китайцев; налицо был и традиционный «Лейба» Троцкий, хотя Ленину досталось гораздо больше. Соколов рассчитывал воздействовать на религиозные чувства красноармейцев:
Кто они, судите по тому примеру,
Что они гонят Христову веру;
Ту веру, в которой наши деды рождались.
Которой святые угодники спасались;
Ту веру, в которой защиту и покров
Находили мы, русские, во веки веков.
Задумали, окаянные, ни мало ни много,
Отнявши свободу, отнять и Бога.
Только стой!
Руки долой!
От вас мы видали разные виды,
Но этой последней обиды
Ни от кого не снесет Крещеный народ.
Подходит грозное время!
Пол-России уже сбросило бремя
Большевистского стада, что люд трудовой угнетало.
Пол-России восстало!
Инородцы, как причина всех зол, а также неизменный Лейба Бронштейн фигурировали не только в стихотворных агитках, но и в официальных документах, публиковавшихся для всеобщего сведения. Донской атаман генерал А.П. Богаевский издал в конце ноября 1919 г. приказ, в котором бичевал шкурников, получавших новое обмундирование, затем оставлявших его дома и являвшихся в часть в лохмотьях. «Пора понять, — обращался он к хитроумным донцам, — что не правительство Дона воюет с совдепским царем Лейбой Бронштейн [ом], а все казачество и донское крестьянство... Пора понять, что с победой Лейбы Бронштейна от Дона не останется ни казака, ни крестьянина, ни рабочего, ни их с потом и слезами нажитого добра. Все пойдет в ненасытную утробу китайцев, латышей, евреев и коммунистов».
«Чужие» как первоисточник бедствий Святой Руси попали в популярную добровольческую песню:
Русь наводнили
Чуждые силы;
Честь опозорена
Храм осквернили.
Смело мы в бой пойдем
За Русь Святую
И, как один, прольем
Кровь молодую.
Нередко последние две строки заменялись менее возвышенными:
И всех жидов побьем
Напропалую...
Тема гонений на православную веру, на церковь была одной из центральных в антибольшевистской пропаганде. На плакатах, изображающих советскую Москву или Петроград, кресты на церквах неизменно заменялись серпами и молотами или красными флагами. Отдел пропаганды стремился находить доступную для «простых» людей форму. Так, для агитационных целей вербовались слепцы и инвалиды. По воспоминаниям Б.А. Энгельгардта, «большим успехом пользовался в Ростове слепой певец, который пел песню своего же сочинения о том, как под предводительством комиссара-еврея будто бы была осквернена церковь, как комиссар вырвал крест у священника и вбил ногой в землю, что он сам, будучи красноармейцем, принимал участие во всем этом и понес за это божье наказание — ослеп». По словам А.Н. Еремеевой, «большевикам отводилась роль Иуды, антихриста, пытавшегося обречь русский народ на нравственное падение». Нередко инициаторами гонений на церковь изображались евреи. Так, на одном из осваговских плакатов был изображен Христос, несущий крест, и подгоняющие его матрос и проститутка. За спиной гонителей Христа — Троцкий…
Призывы защитить православную веру нередко сочетались с вовсе не христианскими лозунгами об избиении евреев. В Харькове (июль 1919 г.) марширующая пехота пела:
«Выпьем мы за крест святой,
И за литургию.
И за лозунг: «бей жидов
И спасай Россию!»
В руки врача JI.C. Фридланда, мобилизованного в Донскую армию… попал «Вестник штаба Войск Восточного фронта»... Прочтя передовицу одного из выпусков за январь 1919 г., он усмотрел в ней призыв к погрому: «Настоящий, по тону и смыслу, призыв к истреблению евреев». Пересмотрев пачку «Вестника» («маленькие листочки в половину обычного размера»), Фридланд увидел везде одно и то же — жиды-комиссары расстреливают священников и т. п. «Я, еврей, в рядах этой погромной армии», — возможно, впервые осознал он...
В.А. Мякотин писал о неизвестно кем изданной прокламации, в которой рассказывалась история о том, как красноармейцы-православные, увидев молящегося красноармейца-еврея, интересуются, почему при советской власти закрываются церкви, в то время как синагоги не трогают. В ответ красноармеец-еврей разъясняет, что революция произведена евреями, а русские — лишь орудие в их руках. После чего прозревшие православные смертельно его избивают и выбрасывают из окна поезда. В заключение прокламации говорилось: «Убивайте жидов-комиссаров и всю жидовствующую русскую сволочь и переходите на сторону истинных ваших друзей-деникинцев, добровольцев и казаков!.. Перекреститесь, православные русские люди, и спешите скорее спасать Россию и себя!»
Самым популярным антигероем осваговской пропаганды был Троцкий, заметно опережавший в этом качестве Ленина. Он был изображен на множестве плакатов. «Наглядная агитация» предназначалась преимущественно для малограмотных или вовсе неграмотных. На одном из плакатов, под названием «Мир и свобода в Совдепии», Троцкий, изображенный получеловеком-полузверем, сидит на Кремлевской стене, за его спиной — купола соборов с флагами вместо крестов, а под стеной — груда черепов, среди которых стоят красноармейцы-китайцы. Другой плакат, «В жертву Интернационалу», содержал явный намек на ритуальное убийство. На нем изображен Троцкий, убивающий девушку в русском сарафане и кокошнике у подножия памятника К. Марксу. За убийством наблюдают большевистские идеологи, красноармейцы, матрос и каким-то образом попавший в эту компанию А.Ф. Керенский. Девушка символизировала Россию. Иногда Троцкий изображался в виде черта. В витрине Освага в самом центре Ростова-на-Дону были выставлены, по словам литератора А.М. Дроздова, «аляповатые, как полотна ярмарочных паноптикумов, бесстыдные, как русская пошлость, скудоумные и лишенные всякой остроты лубки. Здесь Троцкий изображен не человеком и не евреем даже, а жидом, горбоносым жидом, с окровавленными губами, как у кладбищенского вурдалака, и карающий штык добровольца протыкает его — несколько преждевременно, не правда ли?»...
Ненависть к спекулянтам, в одинаковой степени свойственная и красным, и белым, в изображении белых пропагандистов нередко приобретала антисемитский оттенок. Отметим, что в сознании «простого человека», и без того не жаловавшего торговцев, любая торговля в период инфляции и дефицита выглядела спекуляцией…
Евреи, традиционно занятые в торговле, неизбежно должны были оказаться объектом ненависти. К тому же обвинения в сокрытии товаров, звонкой монеты, искусственном создании дефицита и вздувании цен тянулись за евреями-торговцами еще со времени мировой войны. Игра безличных рыночных сил требовала олицетворения.
…карикатура художника B. Мейнгарда, на которой изображен спекулянт, отказывающийся подписаться на «Заем свободы», выпущенный Временным правительством, поскольку его руки заняты — а заняты они были мешком с деньгами, — из одесского издания 1917 г. перекочевала на первую страницу обложки осваговского сатирического журнала «Фараон», датированного декабрем 1919 г. Изменилась не только с летней на зимнюю одежда толстосума. На рисунке 1919 г. владельцу мешка с 10 миллионами рублей, отказывающемуся жертвовать на армию, приданы отчетливо выраженные семитские черты.
В годы Гражданской войны получили «вторую жизнь» «Протоколы сионских мудрецов», опубликованные впервые в 1903 г. в петербургской антисемитской газете «Знамя» под названием «Программа завоевания мира евреями», а затем переизданные в период революции 1905 г. Не вдаваясь в подробности изданий различных вариантов текста, отметим, что «канонической» стала публикация C. А. Нилуса в его книге «Великое в малом, или Антихрист, как близкая политическая возможность». Подделка была достаточно очевидной и не пользовалась поначалу широкой популярностью.
Однако события 1917-го и последующих лет способствовали распространению «конспирологических» объяснений происходящего и привели к возрождению интереса к «Протоколам». По справедливому замечанию Ханны Аренда, для историка в данном случае основным политическим и историческим фактом является то, что в подделку верят. «Этот факт более важен, чем то (исторически говоря, вторичное) обстоятельство, что она является подделкой». «Культ антисемитизма искал для себя новой книги, нового Корана, — писал B.JI. Бурцев. — На помощь ему подоспели “Сионские Протоколы”».
По данным Бурцева, «Протоколы» были переизданы в Москве в 1918 г. и доставлены на Юг «московскими антисемитами»... В Таганроге «москвичи» при участии писателя И.А. Родионова и некоторых других перепечатали московское издание «Протоколов». Как бы то ни было, но поддержки от военных властей издатели «Протоколов» не получили. Однако это не помешало их распространению и популяризации. В Новочеркасске в 1918-м дешевое издание «Протоколов» выпустили присяжный поверенный Измайлов и Родионов, несколько изданий вышло в Сибири и на Дальнем Востоке. В предисловии к новочеркасскому изданию говорилось, что «Протоколы» служат ключом к пониманию русской революции.
Идеи ядовитой фальшивки нашли благодатную почву на Дону. В период ожесточенных схваток между Красной армией и восставшими на Верхнем Дону казаками весной 1919 г. в одной из листовок, озаглавленной «Дураки проклятые, рабы и прихвостни жидов», автор, подписавшийся «казак», обращался к красноармейцам и рассказывал, что в 1897 г. в Базеле происходило тайное заседание сионских мудрецов 33-й ступени под председательством князя изгнания Герцля. Там был разработан план захвата власти во всем мире, который и осуществляется теперь в России. Автор обвинял еврейских заговорщиков во всех «смертных грехах», включая искусственную прививку «испанки» (гриппа). Литературный источник листовки не вызывает сомнений.
Упоминавшегося выше военного врача Фридланда генерал К.К. Мамонтов расспрашивал, с какой целью собирался конгресс в Базеле. В ответ на недоумение врача последовал следующий монолог: «Ну, не притворяйтесь. Это все евреи знают. А всякий еврей — сионист. Ведь вся революция и большевики — от этих конгрессов. Еврейские банкиры хотят уничтожить Христа и свою веру утвердить на земле. Вот они и начали с России, с православия. Просто и ясно». Слова Фридланда о том, что эти сведения — измышление и Мамонтов введен в заблуждение, не убедили генерала. Неодобрительно усмехнувшись, он возразил: «“Какое тут заблуждение, когда в газетах подробно пишут о постановлениях и съездах Всемирной Еврейской Лиги, которая Троцкого и Нахамкеса прислала в Россию. Протоколов базельских конгрессов никуда не спрячете. Все евреи одного поля... А книгу Нилова небось знаете?” — иронически и сердито спросил он, шевеля усами»...
В Хабаровске в 1919 г. была напечатана на машинке и размножена на ротаторе книжка под названием «Документальные данные, доказывающие происхождение большевизма и к чему стремится большевизм в действительности». Это было ни что иное, как «Протоколы сионских мудрецов», текст которых приводился, как указывал публикатор, скрывшийся за инициалами М. П., по изданию Нилуса 1909 г. Для того чтобы понять происхождение («отечество» у автора) большевизма и его разрушительные свойства, говорилось в предисловии, надо читать программу «сионисто-масонов», ибо «так называемый “большевизм” есть точный сколок с намеченной ими программы». Большевизм, со всеми его отвратительными чертами — «плоть от плоти и кровь от крови» сионистской организации. «Она является одним из средств и этапом к еврейскому торжеству над гоями, как они презрительно обзывают все нееврейское население мира».
Автор обосновывал происхождение большевизма от сионизма тем, что сначала были опубликованы «протоколы» и затем большевики «разыгрывали по ним, как по нотам». Любопытно, что, обвиняя евреев не менее чем в стремлении к мировому господству, автор отделял еврейский народ от сионистов-масонов, уточняя, что «бороться нужно не с еврейским народом, — он, как всякий другой народ, — ни при чем; борьбу, и борьбу самую энергичную, надо вести с еврейской сионистской организацией и средствами борьбы должны быть, конечно, не только насилия, а главным образом твердая, честная, вполне государственная организация у всех народов (в частности, у русского), не допускающая никакой партийной борьбы и не опирающаяся на эфемерные, не существующие в природе: абсолютную свободу и равенство, а лишь слова, брошенные в мир, как кость раздора, и послужившие, как то мы видим из пережитого, к полному разгрому государства Российского».
Понятно, что автор не имел никакого понятия о программе и действительных целях сионистской организации, что перечисленные им революционеры еврейского происхождения (причем наряду с большевиками в список попали и их противники, например, Минор, Дан, Гоц, Либер, Абрамович и др.) были принципиальными противниками сионизма, что лозунги Великой французской революции он приписал сионистам, и т. д., и т. п. Важно, что подобные взгляды были широко распространены. И не это ли издание читал адмирал А.В. Колчак в октябре 1919 г. во время поездки на пароходе в Тобольск? «Протоколами сионских мудрецов», по свидетельству сопровождавшего его управляющего делами Совета министров и канцелярии Верховного правителя Г. К. Гинса, адмирал «прямо зачитывался. Несколько раз он возвращался к ним в общих беседах, и голова его была полна антимасонских настроений. Он уже готов был видеть масонов и среди окружающих, и в Директории, и среди членов иностранных миссий».
Недалеко от «Протоколов» ушел «доклад товарища Рапопорта членам Еврейской социал-демократической партии Поалей Цион, включенный в сокращенном виде в секретную Политическую сводку Освага № 188 от 13 июля 1919 г. «Товарищ Рапопорт» упрекал однопартийцев в том, что они не нашли в себе достаточно мужества, «чтобы со всей стремительностью порвать со старыми социалистическими суевериями и гуманистическими предрассудками». Главная задача партии в изложении «Рапопорта» заключалась в том, чтобы «втянуть Украину с Крымом, Южной и Западной Белоруссией, Бессарабией и Западной частью Донецкого бассейна как органической частью Украины в орбиту нашего экономического строительства в целях пауперизации ее населения в целях создания достаточных кадров для борьбы за наши идеалы»…
Текст «доклада» был явно состряпан на Украине. Основной источник вдохновения неизвестного автора указан в тексте самим «Рапопортом», сообщающим, что книга Туссенеля через «галицких иезуитов» «попала в руки Петлюры и еще немногих украинских негодяев, так что наши тайные задачи им известны». Последователь Шарля Фурье, французский писатель и публицист XIX в., Альфонс де Туссенель был одним из тех, кто разрабатывал тему за-говора евреев против христианских государств. Очевидно, его сочинение «Евреи, короли эпохи» («Les juifs rois de Pepoque, histoire de la feodalite financiere», 1844) и легло, в переработанном виде, в основу «доклада».
Любопытно, что генерал Деникин, правильно определивший «доклад тов. Рапопорта» как мистификацию, в то же время писал, что в нем «мастерски и очень правдоподобно нарисован был широкий и подробно разработанный план “экономического вседержавия евреев” на Украине»...
Таким образом, «доклад тов. Рапопорта» остался внутренним документом Освага. Он интересен как показатель рубежа, определявшего уровень здравого смысла верховного командования белых. С одной стороны, Осваг счел необходимым включить этой явный апокриф в политическую сводку, с другой — «доклад» все-таки сочли мистификацией и не пустили в пропагандистский оборот…
В сводке Донского узла Отдела пропаганды за 18—25 мая 1919 г. содержалась информация из «Совдепии» о том, что Ленин якобы говорит с сильным еврейским акцентом и в народе распространилась молва, что «это не Ленин 1905 года, а “жид-двойник”».
В «Сводке сведений о злодеяниях и беззакониях большевиков» от 11 июля 1919 г. рассказывалось о случае, который якобы имел место на станции Таганаш в Крыму. Во время стоянки у вокзала эшелона красноармейцев, отправлявшихся на боевые позиции, из товарного вагона, находившегося на запасных путях, донеслись крики и стоны. Заинтересовавшиеся этим красноармейцы открыли вагон и извлекли оттуда изможденного, истекающего кровью крестьянина с отрезанными ушами. Оказалось, что этот крестьянин обозвал коменданта станции «жидом», за что был подвергнут пытке с предупреждением, что жить ему осталось только до тех пор, пока пройдет эшелон. «Красноармейцы, — говорилось в сводке, — сильно восстановленные в последнее время против евреев, разъяренные этим поступком убили коменданта и трех его помощников, тоже евреев». Каким образом были получены эти сведения, в сводке не говорилось.
В одном из обзоров печати анализировалась позиция по «еврейскому вопросу» кадетской «Свободной речи» в связи с публикацией донесения британского генерала А. Нокса о казни царской семьи и участии в ней евреев. В газете говорилось, что «факт выдающегося участия еврейства в русской смуте настолько бросается в глаза, что было бы просто неумно делать вид, что его нет»...
Эти и подобные сообщения, с одной стороны, отражали настроения, достаточно широко распространенные в «низах» по обе стороны фронта, даже если некоторые сведения, как, например, о «погромных волнах» в Советской России, не соответствовали действительности; с другой — демонстрировали дрейф вправо части русской либеральной интеллигенции, готовой пойти на уступки этим настроениям и возложить на всех евреев ответственность за евреев-большевиков, за кровь и грязь российской революции. Несомненно, сводки и обзоры, подобные приведенным, указывали, среди прочего, на наиболее эффективное средство антибольшевистской пропаганды. Так же как служили важным источником информации для руководства белых о настроениях населения и армии.
