Руководство белых, несмотря на скептическое, а то и враждебное отношение к западным демократиям, вмешивавшимся, с точки зрения Колчака и Деникина, во внутренние дела России, вынуждено было считаться с требованиями бывших союзников, обусловливавших оказание военной и материальной помощи если и не реальными шагами лидеров антибольшевистского движения в направлении принятых на Западе демократических стандартов, то хотя бы заявлениями их об этом. Своеобразными «лоббистами» демократии выступали российские дипломаты, лучше понимавшие особенности политического устройства и психологии стран и народов Западной Европы и США; многим дипломатам была ясна и новая роль народных масс в политике, с интересами и мнениями которых были вынуждены считаться избираемые демократическим путем правительства. «Поучения» Г.Е. Львова или В.А. Маклакова могли вызывать раздражение лидеров белых, к тому же подозревавших дипломатов в желании узурпировать власть, но не считаться с пожеланиями и настроениями западных политиков, так же как с общественным мнением стран Запада, они не могли.
[Читать далее]«Еврейский вопрос» стал одним из ключевых в дипломатии и особенно во внешнеполитической пропаганде белых; в первую очередь это касалось США, страны с многочисленной и влиятельной еврейской общиной; страны, которая, одна из немногих, если не единственная, вышла из войны сильнее, чем вступила в нее; страны с неисчерпаемыми финансовыми и материальными ресурсами, которая могла оказать реальную помощь антибольшевистским силам. «Еврейский вопрос» давно был камнем преткновения в российско-американских отношениях; еще в 1911 г. был денонсирован российско-американский торговый договор в связи с теми ограничениями, которые царское правительство намеревалось применять не только к подданным Российской империи, но и к американским гражданам еврейского происхождения...
После большевистского переворота, вслед за непродолжительным периодом выжидания — американская администрация не торопилась выступать против большевиков до выявления их отношения к войне — президент Вудро Вильсон и его правительство поддержали антибольшевистские силы; однако и администрация, и общественность США испытывали сильные подозрения относительно демократичности белых генералов; «еврейский вопрос» вновь, как и в случае с царской Россией, мог стать лакмусовой бумажкой. Особую роль, в свете изложенных обстоятельств, приобретала пропаганда Белого дела в США и, в частности, «правильное», с точки зрения обеспечения поддержки общественного мнения, разъяснение политики руководства белых по отношению к еврейскому населению России.
Так, С.А. Угет, финансовый атташе российского посольства в Вашингтоне, замещавший посла Б.А. Бахметева на время пребывания последнего в Париже в период мирной конференции, телеграфировал 8 марта 1919 г. одновременно в Париж и Омск о тяжелом впечатлении, которое произвели в Вашингтоне слухи об ограничении прав евреев на территории, подконтрольной Колчаку: «Еврейство, имеющее громадное влияние на Правительство, — писал Угет, — сильно встревожено. Желательно категорически опровергнуть подобные слухи немедленно или же дать печати заявления, удовлетворительно объясняющие те или иные меры…»
Волею судеб во главе информационного и пропагандистского дела в США оказался Аркадий Иосифович Зак, человек, никогда от своего еврейства не отказывавшийся, приверженный, судя по всему, идеалам демократической, «Февральской» (впрочем, Февральскую революцию в США называли обычно по новому стилю, «Мартовской») России...
Зак нисколько не стеснялся «инструктировать» колчаковский МИД, как ему надо себя вести по отношению к заезжим американским еврейским деятелям...
В Омске, особенно учитывая проамериканские настроения руководителя внешней политики И.И. Сукина, так же как его опыт работы в должности секретаря Российского посольства в Вашингтоне, не могли не понимать значение общественного мнения в США и роль «еврейского вопроса» в отношениях с этой страной. Поэтому в Сибири больше, чем на Юге, были озабочены созданием благоприятного мнения о своем правительстве в США. Характерна телеграмма, которую Н.В. Устрялов дал Заку в начале сентября 1919 г. в связи с дошедшей до него информацией о распространявшихся в Америке «слухах» о преследовании евреев в Сибири.
Устрялов просил Зака твердо противостоять этим «беспочвенным провокационным слухам». «Только большевики, — заключал он, — независимо от того, евреи они или русские, преследуются в Сибири. Преследование евреев по национальному признаку немыслимо».
Однако информация, получаемая по разным каналам лидерами американского еврейства, свидетельствовала об обратном. Особую озабоченность вызвали сообщения представителя Джойнта доктора Фрэнка Розенблата о погромах в ряде уральских городов при отступлении колчаковской армии. Страшные сведения поступили из Екатеринбурга, где семипалатинскими казаками атамана Б.В. Анненкова была устроена настоящая резня, в ходе которой погибло, по полученным Розенблатом (сильно преувеличенным) сведениям, около трех тысяч евреев. Сведения о погроме в Екатеринбурге подтвердил Розенблату генерал Грейвз, командующий американскими войсками в Сибири...
Как бы то ни было, но сообщения Розенблата поставили под угрозу всю систему антибольшевистской пропаганды в США и, разумеется, делали совершенно беспочвенными надежды на помощь американского еврейства антибольшевистским силам. Но, к счастью для Зака и посольства, Госдепартамент способствовал дезавуированию сообщений Розенблата, и переписка директора Информационного Бюро с Шиффом по поводу погромов в Сибири, начавшаяся в сентябре 1919 г., завершилась взаимным признанием события «не бывшим» в середине октября. 14 октября Карпович писал Заку, что в ответ на запрос посольства о погромах Сукин прислал телеграмму следующего содержания: «Харрис получил от Государственного департамента подобный же запрос и категорически опроверг справедливость сведений о еврейских погромах»...
Однако несмотря на то, что «екатеринбургский» кризис в отношениях между лидерами американского еврейства и Русским Информационным Бюро был преодолен, тревожные сведения о положении евреев в «Колчакии» продолжали поступать. В декабре 1919 г. Зак писал Карповичу, пересылая ему пакет своей переписки с Шиффом и Маршаллом, в том числе представленные ими документы о гонениях на евреев в Сибири: «По моему мнению, документы эти, указывая на вполне положительное отношение правительства к еврейскому вопросу и на полное понимание правительством необходимости бороться с разжиганием национальной вражды, вместе с тем указывают на слабость политики правительства в этом отношении».
Рекомендации Зака были по сути теми же, что и год назад: надо сообщить новому правительству (осенью 1919 г. Колчак сменил состав кабинета, который теперь возглавлял кадет В.Н. Пепеляев) о настроениях руководящих кругов американского еврейства и побудить правительство выпустить «положительное заявление по еврейскому вопросу» с выражением готовности бороться «с вредными для государственных интересов России проявлениями национальной вражды». Одновременно Зак писал Шиффу и Маршаллу, указывая на крайнюю желательность поддержки еврейством «движения в сторону восстановления государственности России»; эксцессы, объяснял Зак, допускаются потому, что правительство слабо, так как не получает достаточной помощи извне...
Однако вся эта переписка имела уже лишь исторический интерес. Колчаковские войска терпели одно поражение за другим и существовать правительству адмирала оставалось, в момент отправки письма Зака, лишь около двух недель.
Гораздо труднее, чем с Омским правительством, было для Зака наладить отношения с Югом России... Деникин и его окружение недоверчиво относились к иностранцам, а также и к российским представителям за границей, подозревая, в частности, Русское политическое совещание в Париже в стремлении узурпировать власть...
Гораздо труднее во всех отношениях было Заку вести пропаганду в поддержку войск Деникина, и в особенности в еврейских кругах, ибо вступление частей белых на Украину ознаменовалось кровавыми погромами, ничем не отличавшимися, а нередко и превосходившими по жестокости и числу жертв петлюровские.
В письме Шиффу от 30 сентября 1919 г. Зак, предрекая скорый конец большевизма… подчеркивал, что для евреев очень важно, чтобы на смену большевизму пришел твердый порядок, к чему как раз и стремятся Колчак и Деникин...
«Это не означает, — осторожно добавлял Зак, — что эксцессы совершенно исключены на территориях, контролируемых войсками адмирала Колчака и генерала Деникина. Эксцессы могут случиться и некоторые из них, вероятно, неизбежны как результат невыносимых страданий и деморализации, с одной стороны, и сравнительной нестабильности новых правительственных центров, с другой. Но эти правительственные центры являются нашей единственной надеждой, что эксцессы будут остановлены в самом начале. По этой причине, в дополнение к общепатриотическим соображениям, большая часть российского еврейства определенно поддерживает правительства адмирала Колчака и генерала Деникина».
Трудно представить, что в конце сентября 1919 г. директору Русского Информационного бюро было ничего не известно о том, что «эксцессы» уже начались. Шифф корректно ответил, что письмо Зака не только интересно, но и очень важно и будет обсуждаться на следующем заседании Джойнта 12 октября 1919 года.
Однако ситуация с евреями, точнее, с насилием против евреев, становилась все хуже, превратившись в сентябре 1919 г. в катастрофическую для десятков тысяч человек. Известия об этом быстро достигли США. «“Нью-Йорк Геральд” поместил заявление находящегося [в] Париже американца Джон Девас, прибывшего будто с нашего южного фронта, где [он] служил [в] Американском Красном Кресте, — телеграфировал Бахметев Сазонову в начале октября, — о поголовном избиении евреев войсками Деникина, которым будто бы присоединился Петлюра с армией 60 тысяч. Прошу телеграфировать данные для опровержения этого заявления».
Любопытно, что Бахметев и мысли не допускал о правдивости информации, напечатанной в «Нью-Йорк Геральд»; впрочем, даже если сомнения и посещали посла, он, похоже, в любом случае собирался опровергать сообщение газеты.
На страницах «Struggling Russia» тем временем можно было найти что угодно, кроме информации о погромах, чинимых войсками белых. В номере от 6 сентября появилась перепечатка из еврейского социалистического журнала «Die Zukunft» статьи одного из лидеров Бунда В. Коссовского о еврейских погромах в большевистской России. Речь в статье шла о событиях зимы — весны 1918 г., о Глуховском погроме и об использовании большевиками антисемитских настроений некоторой части рабочих для борьбы против меньшевиков и эсеров.
И в дальнейшем еженедельник практически ничего не сообщал о погромах, творимых «добровольцами», зато на его страницах можно было прочесть изложение приказов белых генералов (Деникина, Май-Маевского, Ирманова и даже Шкуро) о равенстве всех национальностей или полученные из вторых рук и, как правило, неточные сведения о том, что по приказу Деникина были расстреляны 16 погромщиков и что он сместил двух генералов и четырех полковников, допустивших еврейские погромы, или что Добровольческой армией были отпущены десять миллионов рублей в порядке помощи пострадавшим от погромов. Правда, публикации подобных материалов сопровождались ссылками на информацию Пасманика, нью-йоркской ежедневной еврейской газеты «The Day», «Одесских новостей», поведавших о том, что части Добровольческой армии остановили погром, осуществлявшийся махновцами в еврейской колонии Ново-Полтавка, и т. п.
…российский посол в Париже В.А. Маклаков… в интервью корреспонденту «Нью-Йорк Таймс» Эдвину Джеймсу утверждал, что Деникин принимает все возможные меры для борьбы с антисемитизмом. Маклаков заверил корреспондента, что принцип равноправия национальностей остается незыблемым и никто даже не помышляет отступить от него... По сведениям посла, даже большевики использовали антисемитские предрассудки, пытаясь настроить население, например, Харькова, против Деникина, распуская слухи о том, что он защищает евреев. Посол утверждал, что Деникин делает все для борьбы с антисемитизмом, требуя от генералов терпимого отношения к еврейскому населению, а в Киеве, например, военно-полевой суд вынес суровые приговоры солдатам, виновным в убийствах евреев…
Если можно лишь предполагать, знал ли Зак достоверно в конце ноября — начале декабря о том, что творили в отношении евреев «добровольцы» и какие меры на самом деле принимались (или не принимались) руководством белых, то Маклаков, безусловно, был лучше информирован. Хотя бы потому, что встречался во время своей поездки на Дон в октябре 1919 г. с представителями еврейских общин и получил от них неотфильтрованную информацию о происходящем. Именно он настаивал на необходимости сделать определенные, хотя бы символические шаги в направлении изменения «еврейской политики», о чем писал как раз в это время Деникину и его министру финансов М.В. Бернацкому.
Однако для внешнего употребления Маклаков изображал дело несколько иначе... Армия Деникина нуждалась в снабжении; рассчитывать на то, что Запад, в особенности США, будут помогать генералу, который не в состоянии пресечь погромы, осуществляемые его войсками, не приходилось. Поэтому дипломат был готов переложить ответственность за погромы на кого угодно — петлюровцев или большевиков...
Характерно, что при всей его верной службе антибольшевистскому делу, деятельность Зака, как, очевидно, и его еврейское происхождение, вызвали недовольство Омска. Возможно, «поспособствовал» начатой кампании И.К. Окулич, приехавший в США летом 1919 г. в качестве специального финансового представителя Омского правительства с не вполне ясными полномочиями. Зак счел необходимым и полезным направить Окуличу письмо, в котором информировал его об основных направлениях своей деятельности...
Окулич, недолго думая, переслал письмо Зака министру финансов Омского правительства и всесильному фавориту Верховного правителя И.А. Михайлову. Информация, содержавшаяся в письме, имела, с его точки зрения, весьма важное значение. Но вовсе не по тем соображениям, которые высказывал директор Русского Информационного Бюро. Группа финансовых деятелей, с которыми контактировал Зак (Оскар и Натан Штраусы, Шифф и Варбург), одновременно имеет, «как говорят осведомленные люди, — сообщал Окулич, — большое влияние на посла Б.А. Бахметева, являясь затем, руководителями мировой еврейской политики».
Таким образом, спецпредставитель отправил одновременно донос и на директора Информационного Бюро, и на самого посла.
За спиной Бахметева начались переговоры о фактической ликвидации Информационного Бюро...
Похоже, впрочем, что предпринимались шаги не только к удалению Зака, но и вообще к расформированию «команды» Бахметева, пользовавшегося и в Сибири, и на Юге репутацией левого и едва ли не противника Белого движения. Ему не могли простить социал-демократического прошлого, да и независимого поведения. Сам посол юридически был неуязвим: в отличие от Колчака, он был признан правительством США представителем России, и сместить его не признанный ни одной из иностранных держав адмирал формально не мог. В то же время Бахметев, что бы он ни думал о политике белых правительств, держал себя внешне корректно, соблюдал субординацию и в целом защищал их интересы верой и правдой...
История с упразднением Информационного Бюро имела своеобразный нравоучительный эпилог два с половиной года спустя. В начале марта 1922 г. к Заку по делам Торгово-промышленного союза, американское отделение которого он возглавлял, зашел Башкиров, с конца 1919 г. не видевшийся с ним. Башкиров «выразил глубокое сожаление, — писал Зак Угету, — что в конце 1919 года он принял участие в комбинации, задача коей была “сокрушить” меня и Информационное бюро»...
Русская дипломатия, обескураженная сообщениями иностранной печати о еврейских погромах, наносивших, бесспорно, колоссальный вред репутации Белого движения на Западе, без помощи которого антибольшевистское движение просто не могло существовать, хваталась за любую возможность опровергнуть порочащую белых информацию…
В конечном счете попытки белых дипломатов и политиков, включая связавших себя с антибольшевистским движением еврейских политических деятелей, создать в глазах общественного мнения стран Запада благоприятный образ Белого движения, изобразить белых носителями идей демократии и терпимости полностью провалились. Неумение, а нередко и нежелание руководства белых пресечь еврейские погромы, остановить безудержную антисемитскую пропаганду сыграли в этом немалую роль. Сколько бы заявлений «для внешнего употребления» ни делали руководители белых, сколько бы заявлений, интервью и статей о соблюдении равноправия евреев ни публиковали их зарубежные представители, скрыть неприглядную реальность было невозможно. Отметим, однако, что скрывать до поры до времени эту реальность белым помогали и западные дипломаты, готовые закрыть глаза на преступления белых войск, поскольку видели в них единственную силу, способную справиться с большевиками. Похоже, что если бы белым действительно удалось взять Москву, им бы всё простили. Однако этого так и не произошло; союзники поняли, что они сделали ставку не на ту лошадь: она не только не смогла добежать до финиша, но еще и извалялась по дороге в крови и грязи. В декабре 1919 г. один из представителей Госдепартамента заявил Бахметеву, что «Соединенные Штаты не должны нести ответственности за судьбу России»; вскоре и британский премьер Ллойд Джордж встал на путь нормализации отношений с Советской Россией. Это означало, что эпопея Белого движения приходит к концу...
