Осенью 1918 года наши отряды… были отрезаны от берегов Белой, Камы, Вятки, Волги и железных дорог, оказавшись в небольшом кольце. Когда белыми были взяты Самара, Симбирск, Уфа, Катынь, Пермь, несколько позднее — Сарапул и все другие у виды указанных выше бывших губерний, когда эсеры сочли нужным порвать с нами общий фронт и покатились к белым, наши отряды вынуждены были разделиться на мелкие партизанские группы… из наших отрядов ушло немало красногвардейцев к местам постоянного жительства, на милость белых. Часть наших раненых бойцов осталась в госпиталях па лечении, а некоторая часть, по тем или иным причинам, не успев выбраться с занимаемой белыми территории, попала к белым в плен.
[Читать далее]Нельзя сказать, чтобы учредиловцы-меньшевики и эсеры в угоду твоим хозяевам, капиталистам, расстреливали всех к ним попавшихся. Они все же кичились «законностью» расправ, организовывали тля виду «процессы» и т. п. Поэтому коммунистов, бывших красногвардейцев или просто подозреваемых в сочувствии большевикам, боровшимся за диктатуру пролетариата — за власть советов, сажали в тюрьмы и подвалы; за нехваткой подвалов особо отобранных наших бойцов белые садили в трюмы речных камских баржей.
Взятие Казани и быстрый поворот от побед к поражениям белых войск заставил их эвакуироваться из Сарапула еще в то время, когда мы находились в ста километрах от Сарапула. Тех, кто сидел в тюрьмах, белые расстреляли или просто уморили голодом, а 700 человек арестованных находились в трюмах двух баржей. К моменту отступления белых за Каму эти баржи живого груза, набитые до отказа арестованными, оказались излишним «грузом». Белые управители, «спасители русского народа», решили семьсот человек ни в чем неповинных пленников утопить в реке. Расчеты были простые: решено было под борта баржей подвести мины и взорвать их.
Баржи на буксире были подтянуты к Воткинской пристани, там пленников объявили смертниками, сняли с них как верхнюю, так и нижнюю одежду, пять суток не давали есть, питье добывали себе пленники с большим усилием через дно баржи, проделывая щели. В эти пять дней от голода, стужи (это было в конце октября, когда уже наступали морозы) и сырости человек 150 умерло, остальные готовились с часу на час к смерти.
Обреченные на смерть пробовали добиться переговоров с комендантом пристани и начальником охраны о скорейшем потоплении их плавучих тюрем, чтобы ускорить смерть. Выслушать их отказались, при подъеме крышки люка часовые стреляли в упор, а после наглухо забили крышки люков, и попытки пленных даже к ускорению расправы над собою были бесполезны.
22 октября наши части узнают, что потопление пленников предположено в ночь на 24. В ночь на 23 ведем на Сарапул сильное наступление, в направлении Воткинска, дивизия делает прорыв и посылает конные части под командой Турчанинова на выручку пленных. 23 к рассвету скачем вверх по правому берегу Камы. Очевидно приняв нас за белых, вверх по Каме на всех парах движется буксир с баржами, на борту вооруженная команда. Буксир подошел раньше нас и занялся причалкой биржей к берегу. Соскакиваем с коней, с нами шесть заранее приготовленных бойцов.
— Где комендант? — спрашивает Турчанинов.
Молодой прапорщик козыряет, показывает на борт буксира. Подходим и объявляем коменданту, что мы получили приказание доставить баржи в Сарапул, предлагаем коменданту и команде сдать оружие, наши бойцы подняли гранаты. Неожиданный налет ошеломил команду и палачей. Разоружив команды белых, объявляем пленникам о том, что они спасены... 20 прибываем в Сарапул.
Приготовлены койки в лазаретах... Пробовали созвать 10-минутный митинг, из смертников, на него могло самостоятельно дойти человек 150—200, остальные не в силах были идти, пришлось их возить на извозчиках и автобусах. Картина была настолько тяжелая — трудно себе представить. Поднимаются говорить ораторы, видят измученных скелетов, а не живых людей, вокруг толпятся красноармейцы, тысячи две населения, плачут освобожденные из баржей и зрители, стонет вся площадь...
История смертников поистине тяжелая. 115 человек, не выдержав холода и голода, нашли смерть в баржах; 35 человек зверски расстреляны охраной, a 35 человек умерло уже после освобождения. Так погибло 188 революционеров.
