Михаил Кубанин: Аграрная политика советской власти на украине в 1920 г. и махновщина. Часть I

Но параллельно с этим усиливался и бандитизм. Так, например, в этой же сводке говорилось о Бердянском уезде, что наряду с весьма сочувственным отношением населения к советской власти усиливается бандитизм. Последний находил поддержку исключительно со стороны кулачества, которое встретило недоброжелательно Красную армию и пыталось с ней бороться вооруженной силой. Так, например, когда в село Дунаевцы, Бердянского у., были посланы 46-й дивизией два красноармейца и инструктор Бердянского отдела управления исполкома за фуражом, «бывший староста организовал из кулаков шайку, окружил всех товарищей и расстрелял на месте происшествия».

Но кулачество могло использовать только деклассированные элементы. Середняк и бедняк, натерпевшиеся от Деникина, не имея никаких разногласий с советской властью, не поддерживали бандитизма. Точно таким же было отношение и махновской армии к пришедшей советской власти.

Выброшенные из г. Екатеринослава махновцы отсиделись в своем районе, пропустив мимо себя главные силы отступавших деникинских войск. Добровольческая армия торопилась в Крым, и ей не было времени бороться с махновскими частями, так как по пятам следовали части Красной армии. В январе 1920 г. состоялась встреча частей Красной армии с махновцами. Рядовые махновские массы радостно приветствовали советскую власть, поскольку она несла им освобождение от белых, поскольку с ее приходом они могли отдохнуть. Кроме того, значительные кадры бедноты, имевшиеся в махновской армии, встречали советскую власть как свою и переходили в ряды Красной армии. Для Красной армии махновцы предстали в виде союзников, которые вели упорную борьбу с общим врагом в тылу, разлагая его и ускоряя победу. Само собой разумелось, что махновские части становятся подчиненными общему командованию Красной армии. Но совершенно иначе рассуждало махновское командование. Открытый разрыв последовал лишь после того, как командование XIV армии приказало Махно отправиться на польский фронт. Продиктовано это было, во-первых, необходимостью оторвать махновскую армию от ее территории и тем самым превратить ее в регулярную воинскую часть, с другой стороны, над страной нависла польская кампания, как очередная угроза. Но инстинкт подсказал махновцам, что отрыв их от родной территории означает уничтожение самостоятельности повстанческой армии.

Всеукраинский революционный комитет объявил вторично Махно вне закона за измену революции. Вновь началась борьба махновцев с советской властью. Этот период отличался еще более жестокими методами борьбы, чем предшествующий.

Но выступление Махно против советской власти не повлияло значительным образом на отношение крестьянства к ней, хотя уже начинались недоразумения на той же почве, что и в прошлом году.

В Мелитопольском уезде, по сообщению сводки от 25.I.1925 г., «в волостях Большая и Малая Лепетиха, Каменская, Балковская и Михайловская временами появляются небольшие банды, именующие себя анархистами. Настроение в уезде определенно в пользу советской власти. Наряду с этим есть и махновское течение... Крестьяне требуют компенсации взамен вывозимого хлеба, в первую очередь кузнечного угля для починки сельскохозяйственных орудий». Вообще крестьянство, тепло встречая Красную армию, в принципе сохранило свое прежнее отношение к продразверстке. «До 15 февраля, — сообщала сводка из Волчанска, — проведены беспартийные крестьянские конференции. Работы конференции прошли с оживлением, везде принимались резолюции коммунистов, крестьянство выражает готовность поддержать всеми силами советскую власть и помочь в устранении разрухи. Заметно недовольство продовольственной политикой, указывалось на низкую цену на хлеб, на низкие нормы, оставляемые для хозяйства, в особенности для рабочего скота, на отрицательные действия агентов армейских подкомиссий, требующих за отсутствием других продуктов замены их коровьим маслом, птицей и проч., из-за чего часто возникают недоразумения. Настроение населения к советской власти нельзя желать лучшего. К партии коммунистов, в особенности после издания закона о земле, начался заметный перелом. Отношение к партизанщине отрицательное».

Прошлогоднее разногласие по земельному вопросу было исправлено законом 15 февраля 1920 г... Но, уничтожив разногласия с крестьянством по земельному вопросу, советская власть не могла уничтожить продразверстки, а это вызывало недовольство крестьянина, особенно когда продразверстка проводилась бессистемно, когда крестьянин не получал за забранное причитающейся ему денежной или товарной компенсации. В цитированной выше сводке сообщается о положении дела в Мариупольском уезде: «В городе и уезде чувствуется махновское настроение. Проходящими частями войск и агентами упродкома забираются скот, фураж и продукты, за что не платят денег, а выдают только расписки. В настоящее время конармия мобилизует лошадей, выдавая за забранное также расписки. Все это возмущает крестьян, питает махновщину, и есть опасения, что бессистемные реквизиции не дадут возможности крестьянам засеять поля».

А через две недели не замедлили сказаться и плоды этой политики: «Мариуполь. Общее настроение рабочих великолепное, обывателей — колеблющееся. В уезде свирепствует махновщина».

Почему «в уезде свирепствует махновщина», — понять легко. «Грозное безденежье», — сообщает сводка. 1 конармией была объявлена мобилизация лошадей и частью была уже проведена, но приказом юго-западного фронта была отменена. Крестьяне за реквизированное требуют платы, на ссыпные пункты, без расплаты денег на местах, крестьяне хлеба не везут». А дать город ничего взамен не мог. «Хлеб дорог, ощущается бумажный кризис, нет кожи, мануфактуры и других фабрикатов и т. д.».

Съезд волревкомов Мариупольского уезда, происходивший 6 марта, также указывал, что подводная мобилизация и реквизиция проходят без системы. «Крестьянство постановило, — сообщает сводка о съезде, — хлеб давать по твердым ценам армии и рабочим» Но заготовительные организации не уплачивали и твердых цен. Это вызывало трения между местной властью и представителями общереспубликанских заготовительных организаций, что не могло способствовать разрешению кризиса.

«Мелитополь. Упродком в своей работе идет вразрез местным властям, совершенно с ними не считается. Ограничение отпуска хлеба местному населению вызывает контрреволюционную агитацию, спекуляцию хлебом».

Собранные с трудом у крестьян зерно и фураж часто не утилизировались, а из-за халатности или неналаженности аппарата гибли...

Эти факты влияли на политическое настроение крестьянства. Недовольство намечается в марте, а в апреле оно приобретает четкие формы. «Общее политсостояние города и уезда неудовлетворительно, — сообщает сводка о Херсонском уезде. — Недостаток партийных агитаторов, индифферентное отношение обывателей к соввласти, контрреволюционная работа деникинско-петлюровских агентов, антисемитизм, недостаток военной силы, дающий возможность контрреволюции поднимать голову. В уезде на 70% избраны советы. В выборах явное эсэровское засилье».   

К жалобам на продразверстку прибавляются жалобы на трудповинности, которые летом отнимали у крестьянина драгоценное время…

Могла ли быть политика советской власти иной, можно ли было отменить разверстку и тем самым уничтожить основные причины недовольства крестьянства? Для этого познакомимся с состоянием продовольственного вопроса на Украине в 1920 г.

Потребность города в продовольственных продуктах на Украине в 1920 году, имея в виду удовлетворение только рабочих и их семей, в общем составляла за год 180 миллионов пудов. Продразверстка была рассчитана на 160 миллионов пудов, из которых комнезаможным должно было быть оставлено около 20 миллионов пудов, на город оставалось 140 миллионов пудов и плюс помольный сбор, что должно было дать 170 миллионов пудов. Такого количества хлеба, несомненно, продовольственный аппарат на Украине собрать не мог; даже если бы удалось собрать 120—150 миллионов пудов, то это было бы, по мнению наркомпрода Украины Владимирова, большим шагом вперед. На самом же деле было собрано значительно меньше — 9 721 тысяча пудов. Таким сравнительно ничтожным количеством нельзя было накормить городского населения. Даже ударная группа рабочего населения, та часть рабочего класса, которая должна была получать паек, в первую очередь горняки, рабочие воензаводов и т. д., получала его в ничтожном количестве. Так, например, эта группа рабочих получила муки в сентябре — 92% потребности, в октябре — 91%, в ноябре — 0; пшеницы, ржи, ячменя за эти месяцы — 0%, крупы 19%, 12% и 8% потребности; мяса и рыбы — 11%, 14% и 0%; сахара, сахарных изделий за все три месяца — 0%; масла подсолнечного — 15%, 21% и 21%; махорки, спичек — 0%; зерно-фуража — 0%; мыла — 79%, 92%, 0%.

Деревня же получала необходимые ей продукты в ничтожном количестве. Мануфактуры, потребность в которой для всей Украины равнялась 300 миллионам аршин, было отпущено (из числа полученных из РСФСР 23 миллионов для всего населения Украины) 16 миллионов крестьянству, а 7 миллионов городскому населению. Железа, потребность в котором равнялась 3,6 миллиона пудов, отпущено было сельскому населению 420 тысяч пудов (14% потребности), шипов роздано было 38 000, т. е. 28% потребности, гвоздей 150 тыс. — 40% потребности, галантереи — 150 тыс. гросс, т. е. 2 1/2% потребности. Обувь деревня совершенно не получала, так как при общей потребности в 3,6 миллиона пар было распределено между рабочими лишь 180 тысяч пар. Керосина, потребность в котором выражалась в 4,3 млн. пуд. в год, отпущено было лишь 137 тыс. пудов... Таким образом деревня ничего не получала от города из продуктов городской промышленности, и продразверстка могла проводиться не путем обмена, а исключительно путем насильственного отбирания излишков продуктов. Правда, взамен своевременно внесенной продразверстки, каждая деревня должна была получить соль, в которой особенно остро нуждалась деревня, но в большинстве случаев она ее не получала. Нечем и не на чем было даже довести до крестьянина городские товары. «У нас почти нет мешков (во время гетманщины были вывезены, миллионы мешков, и сейчас у нас нет в достаточном количестве для провозки продуктов), заменить их тоже очень трудно. Главлеском не может достать достаточного количества материала для ящиков, железные дороги плохо действуют, и приходится перевозить по простым дорогам. Еще хуже обстоит дело с заготовкой скота. Тут часто случается, что маршрутные поезда находятся в пути 10—15 дней, часто есть станции, где нет воды, и поэтому большой процент скота пропадает... Заготовки иногда передаются в распоряжение других распределительных организаций». Так рисовал положение вещей на партийной конференции народный комиссар продовольствия УССР Владимиров. Если к этому еще прибавить частые крушения поездов, организуемые различными крестьянскими антисоветскими отрядами, уничтожение ими собранного хлеба и т. д., то станет ясна картина тяжелого кризиса, в котором находилось продовольственное дело республики.

Распределительный аппарат был отвратителен. Во многих аппаратах сидели, в лучшем случае, просто воры; обыкновенно же они совмещали эту профессию с сознательным стремлением к срыву работы советского аппарата, творя скрыто контрреволюцию. «Выдаешь наряд какому-нибудь лесозаготовительному органу, в уверенности, что отправляемые продукты дойдут до крестьянина. Рассылаешь в большом количестве соль по губерниям и следишь за ее переотправкой через уезды в волостные кооперативы, утешаешь себя мыслью, что деревня снабжена солью, но нет почти никакой физической возможности доказать, что эта соль дошла до крестьян, которые сплошь и рядом жалуются на неполучение соли. Выдаешь ежедневно в крупных городах большое количество продуктов для удовлетворения потребностей определенной группы потребителей, и существует почти полная уверенность, что многие из этих потребителей не получают хлеба или получают в меньшем количестве, худшего качества»...

Земельная политика советской власти в 1920 г.

Одной из причин разногласий с беднотой и середняками в 1919 г. была земельная политика социалистического землеустройства.

Вот почему в начале 1920 г., в третий приход советской власти на Украине, меняется наша земельная политика. Декретом 5 февраля 1920 г. объявлялось в ст. 3, что «все бывшие помещичьи, казенные, монастырские и удельные земли, конфискованные еще в прошлом году соввластью, переходят без всякого выкупа в пользование всего украинского трудового народа, и в первую очередь для удовлетворения нужд в земле безземельных и малоземельных крестьян и земледельческих рабочих. Все бывшие нетрудовые владельцы (помещики) и нетрудовые арендаторы подлежат немедленному выселению из своих экономий»...

Согласно этому закону было передано крестьянам дополнительно, кроме всех прочих помещичьих земель, свыше 600 тыс. десятин земли (пахотной), принадлежавшей раньше совхозам...

В 1920 г. беднота приступила к переделу земель кулаков и зажиточных крестьян, но если бы на этом остановился процесс поравнения деревни, то в конце концов беднота, не имея средств, не будучи организованной, вновь попала бы в экономическую и политическую кабалу к зажиточным элементам деревни. В 1920 г. пролетариат сумел организовать бедноту и создать союз с беднотой за счет кулака. Проводя продразверстку, он определенную часть уступал бедноте. В зажиточных губерниях оставлялось из собранной продразверстки 10% в пользу бедноты, в бедных же губерниях — Киевской, Подольской, Волынской, Черниговской — 25% собранных запасов. Таким образом, беднота была заинтересована в том, чтобы собрать как можно больше продразверстки. К тому же запасов в совхозах из бывших помещичьих имений, как было в 1919 году, не было; кулак не имел этого выигрышного момента, и это использовал пролетариат в своей продовольственной политике.

…в 1919 г. и даже в самом начале 1920 г. беднота находилась на содержании у кулачества и была его физической силой в борьбе против пролетариата. Положение изменилось с созданием комнезамов.

Проводником нашей земельной и продовольственной политики в деревне были комитеты незаможных селян, сыгравшие в 1920 году большую роль в продовольственной работе советской власти и в разложении антисоветских, партий...

По словам начальника штаба махновской армии Белаша, в 1920 г., в начале периода организации комнезамов, Махно относился к ним положительно, но затем рассматривал их как своих врагов и сторонников Красной армии и советской власти. Если в первый период организации в комнезамах могли сидеть кулаки, то к концу 1920 года комнезамы являются одним из опорных пунктов борьбы советской власти против Махно...

Комнезаможники не только отбирали у кулачья его землю, но и разоружили украинскую деревню. По показаниям делегатов, ими было отобрано за время их существования 33 075 винтовок, 5 пулеметов, 37 шашек, 36 бомб, 362 револьвера и 1 орудие...

С Махно в 1920 году идет лишь середняк и кулак. Во второй половине 1920 г. и в 1921 г. махновская деревня переживает острую гражданскую войну между беднотой и прочими слоями деревни.

Политическое расслоение села произошло, беднота организуется в комнезамы, а кулачество борется против самостоятельных бедняцких организаций.

«Долой милицию, долой комнезамы, исполком и земельный отдел», — пишет в своем воззвании один из видных махновских командиров Христовой. — «А вы, крестьяне, мои братья, кто чем можете, помогайте сбить незаможных кровопийцев, чтобы свободно жилось на Украине», — читаем в воззвании другого командира, взывающего от имени батька Махно.

«Рекомендую немедленно упразднить комитеты незаможных селян, ибо это есть грязь», — писал Махно председателю комитета села Доброволье. В оперативном приказе на имя командира одного из отрядов революционно-повстанческой армии Украины (махновцы), подписанном командиром Махно и начштабом, в числе прочих пунктов имеются следующие: «В корне пресечь организацию и деятельность комнезамов и комсомолов». «Разгонять и в корне уничтожать милицию, чеку, продотряды и другие совучреждения»...

Отношение кулаков к активно выступающей против них бедноте рисует длинный список убитых комнезаможников. Из большого материала мы выберем часть того, что дают нам сами же представители махновщины.

«11/XII 1920 г. в селе Андреевке по распоряжению Махно было изрублено до 30 чел. отряда комнезаможников и сотрудников Бердянской ЧК.

6/III в с. Белоцерковке, Бердянского уезда, Запорожской губ., по распоряжению Зинковского изрублено два милиционера и 1 предкомнезаможа.

14/III в Мелитопольском уезде, в с. Рубашевке, по распоряжению Зинковского и жены Махно убит один председатель комнезаможных и три милиционера.

27/III в с. Ивановке, Криворожского уезда, по распоряжению Зинковского были изрублены 1 предкомнезаможа и 2 милиционера.

30/III в с. Выросте, Б. Токмакского уезда, Запорожской губ., изрублены по распоряжению Зинковского и Галины (жены Махно) один предкомнезаможа и 2 совработника.

5/V в с. Васильевке, Новомосковского уезда, Екатерннославской губ., изрублены 1 предкомнезаможа и 2 милиционера.

10/V в с. Пески, Гадячского уезда, Полтавской губ., изрублены 2 комнезаможных, 5 милиционеров и 3 совработника.

12/VII в с. Андреевке, Гришинского уезда, изрублены по распоряжению Махно и Зинковского 1 комнезаможник и 1 милиционер.

15/VII в с. Святодухове, Гуляйпольского уезда, по распоряжению Махно изрублены 1 предкомнезаможа и 3 милиционера.

18/VII в с. Новотроицком, Мариупольского уезда, по распоряжению Махно изрублены 2 комнезаможных и 1 сотрудница».

Мы могли бы привести до бесконечности длинный список жертв, понесенных организаторами бедноты. Приведенные примеры, из различных уездов и в различное время одного и того же года, показывают машину махновского правосудия на ходу. Характер приведенных убийств показывает, что они не были вызваны исключительными обстоятельствами, а были системой уничтожения руководящей головки бедняцкой части деревни. Кулачество уничтожало председателей комитетов бедноты, т. е. организаторов, руководителей деревни. Так практически стремилось кулачество проводить единство деревни, которое теоретически формулировали анархисты в «декларации РВС».