Когда румынские войска уже заканчивали захват Бессарабии, командующий румынской армией опубликовал воззвание к населению. В нем ген. Предан, тот самый, который в переговорах с делегацией русского фронтового съезда заявил о намерении румынской армии «отойти» в Бессарабию, чтобы «разоружиться», говорил уже так:
«Распускаются слухи, что румыны идут завладеть вашей страной, забрать ваши земли, ни о чем другом не думают, как вернуть вам старых ваших правителей... Объявляю вам во всеуслышание, что румынские войска не желают ничего другого, как только установления порядка и спокойствия, которое они вносят, дабы дать вам возможность укрепить вату автономию и ваши свободы, как вы сами решите... Немедленно по установлении порядка и спокойствия, и как только будут гарантии, что воровство, грабежи и убийства не возобновятся, воины румыны возвратятся к себе домой».
Население не верило генералу Презану. И прежде всего потому, что воровство, убийства и грабежи производились именно румынскими войсками...
[Читать далее]Французский консул в Кишиневе… телеграфировал французскому посланнику в Яссах, чтобы румынские войска не вступали в Бессарабию, ибо их вступление вызовет гражданскую войну, т. е. сопротивление всего населения. Конечно, это не остановило румын, хотя французский посланник Сент-Олер мог бы своим приказом остановить румынских лакеев. Но ведь они шли в Бессарабию получать награду за свою службу французскому капиталу и к тому же — «защищать» земли бессарабских помещиков, заложенные в значительной части в французских банках, — зачем же было останавливать?
Однако, когда в Яссах стало известно, с каким активным «недоверием» относится население Бессарабии к приходу румын, тот же Сент-Олер опубликовывает официальное заявление, в котором от своего имени и от имени представителей союзных держав извещает встревоженное население, что цель прихода румын — исключительно поддержание порядка в Бессарабии и что этот приход не может иметь никакого влияния на ее судьбы.
А итальянский министр Фасчиоти… предписывает:
«Касательно Бессарабии, благоволите упомянуть, что вмешательство румынских войск представляет военную операцию без какого-либо политического характера, предпринятую, несомненно, с гуманитарной целью — гарантировать снабжение провиантом русских и румынских войск и гражданского населения».
Все эти факты имеют большое значение. Они показывают, что при честном толковании даже буржуазных принципов международного права захват румынами Бессарабии не имеет никакого юридического основания. Державы капиталистической Европы должны были бы на основании своих собственных заявлений настаивать на уходе румын из Бессарабии, поскольку порядок восстановлен. Разумеется, вместо этого державы — и Франция прежде всего — стараются подтвердить «права» Румынии на Бессарабию.
Между тем, и румынское правительство само формально обязалось очистить Бессарабию.
Румынские генералы воспользовались развалом русского фронта для того, чтобы вторгнуться в Бессарабию...
24 февраля 1918 года премьер-министр и министр иностранных дел Румынии генерал Авереску подписал обязательство никоим образом не вмешиваться во внутренние дела Бессарабии, не производить никаких арестов, не мешать работе выборных местных органов управления и в двухмесячный срок вывести румынские войска из пределов Бессарабии, оставив на ее территории лишь 10.000 человек для охраны румынских продовольственных складов и железных дорог. Генерал Авереску отклонил лишь немедленную эвакуацию Бендер, но взял на себя обязательство немедленно, по подписании договора, начать эвакуацию Бессарабии, которая в течение двух месяцев должна была быть закончена, включая сюда и эвакуацию Бендер. 24 апреля 1918 года Бессарабия вся целиком должна была уже быть в руках Советского правительства.
Генерал Авереску и все прочие, появившиеся вслед за ним, премьер-министры и генералы Румынии грубейшим образом нарушили этот подписанный ими и скрепленный представителями держав договор. Они не выполнили ни одного пункта его. Они уже седьмой год изо дня в день нарушают те обязательства, которые на себя приняли. Акты вероломства и насилия, которым даже в мировой истории насильников немного можно найти равных — до того они циничны и грубы — заступили место принятых на себя обязательств.
И это беспримерное вероломство «культурное» правительство Румынии пытается оправдать в глазах «цивилизованного человечества» ссылками на «самоопределение народов» и правовые акты!
Сотнями непреложных фактов доказана невероятная лживость всех этих ссылок и утверждений. Румынские министры и генералы не хотят исполнять подписанного ими договора, ссылаясь на то, что будто бы позднейшие события аннулировали, уничтожили его силу, ибо население Бессарабии само добровольно выразило желание «воссоединиться» с «матерью-Румынией». Но для всякого, кто ознакомится с документами и фактами, которыми переполнены эти страницы, бесспорно и ясно, что все доводы румынских министров ни на чем не основаны, что население Бессарабии, в том числе и «родное по крови» молдавское крестьянское население, не желало и не желает владычества румын; что тот «Сфатул-Цэрий», на решения которого ссылаются румынские захватчики, не имел ни малейшего права говорить от имени населения Бессарабии и, в особенности, от имени бессарабских рабочих и крестьян; что, наконец, эти решения ни в какой мере не отражают желаний и мнений даже этого подтасованного представительства и беззастенчиво сфабрикованы за спиною Сфатул-Цэрия кучкой продажных негодяев, которым террор и насилия оккупантов дали возможность безнаказанно говорить и лгать при могильном молчании истерзанной страны; что таким образом все без исключения «акты» и исторические документы, на которые в своих притязаниях пытаются опереться румынские помещики и генералы, и французские биржевики, и банкиры — все без единого исключения — подложны и не имеют никакой юридической силы. Ни один из них не может аннулировать того законного и несомненного документа, каким является подписанный тов. Раковским, с одной стороны, и генералом Авереску, с другой, русско-румынский договор 24 февраля 1918 года.
Этот договор должен быть исполнен. Бессарабия должна быть эвакуирована румынскими войсками.
Такова юридическая, правовая сторона бессарабского вопроса.
Но можно ли в нынешней капиталистической Европе взывать к доводам права? Рабочие и крестьяне России и рабочие и крестьяне Бессарабии имеют чрезвычайно много оснований сомневаться в такой возможности...
Палач Бессарабии, это — весь нынешний капиталистический мир; боярская же Румыния лишь творит его державную волю...
Делегация СССР в Вене, во главе с тов. Крестинским, выставила минимальное из минимальных требование в отношении Бессарабии: организовать плебисцит, опросить население Бессарабии о том, чего оно само желает. Предварительное условие плебисцита — вывод румынских оккупационных войск из Бессарабии.
Румынская делегация это требование отвергла, ссылаясь на «исторические акты», а на самом деле будучи, очевидно, твердо уверена в том, что свободно выраженная воля Бессарабии будет против присоединения ее к Румынии. Упорство румынской делегации основывалось еще и на вызывающих действиях Пуанкаре, который накануне Венской конференции экстренно созвал французский парламент и провел в нем утверждение известного протокола совета послов Антанты о присоединении Бессарабии к Румынии. Эта провокация Пуанкаре еще раз показала, что ответственность за трагическую судьбу Бессарабии в еще большей степени, чем румынские разбойники, несут разбойники «великих держав».
Делегация СССР решительно отстаивала свое скромнейшее и демократичнейшее требование о плебисците в Бессарабии. На этом румыны сорвали Венскую конференцию. Но Венская конференция — большая Победа советской дипломатии. Советская делегация сумела открыто перед лицом рабочих и крестьян всех стран, перед лицом всего мира поставить вопрос о Бессарабии и заявить, что до тех пор, пока не выявит своей воли само трехмиллионное население Бессарабии — рабочие и крестьяне СССР не перестанут считать Бессарабию насильнически отторгнутой частью российского советского союза и будут отстаивать права Бессарабии на свободу и самоопределение.
Такая постановка вопроса произвела сильнейшее и благоприятнейшее для СССР впечатление во всех странах, и в особенности в Румынии и самой Бессарабии. Истинную волю Бессарабии румынским насильникам пришлось и во время Венской конференции, и после нее снова заглушать жесточайшим террором.
Но этот террор над тремя миллионами бессарабцев и над крестьянами и рабочими самой Румынии до сих пор не дал желанных румынам и французским капиталистам результатов в течение шести лет и трех месяцев, прошедших со времени захвата Бессарабии. Ничего не добьются они своим террором и дальше.
Пусть после срыва Венской конференции румынский король поехал на поклон к Пуанкаре в Париж, чтобы продажей последних остатков экономической самостоятельности Румынии закрепить франко-румынский союз. Пусть торжественно принимают румынские бояре в Бухаресте японского принца для того, чтобы заключить румыно-японский союз против России, Украины и Бессарабии. Не помогут румынским помещикам и эти союзники.
