В. Трифонов: В деревне во время чехов
Приход чехов в 1918 г. в начале июля месяца и мероприятия их уже к середине июля, как, например, замена Волисполкома Волостной земской управой, а Сельсовета — Старостой, вызвали сильное недовольство крестьян. Всех интересовал вопрос: кто же такие чехи, чего они хотят? Ходили разные толки, но никто из крестьян не знал, чего они им принесут. Их любопытство удовлетворил счастливый случай. Как-то невзначай проговорился «сам» помещичий управляющий в разговоре с кулаком И. Солодихиным; последний не утерпел поведать, что «чехи пришли для восстановления порядка, а поэтому они возвратят все, что отобрали большевики и насчет земли будет решен вопрос «более правильно», т. е. сейчас же возвратят ее тому, у кого взяли». Услыхав об этом, крестьяне решили не повиноваться поставленному чехами старосте-кулаку И. Солодихину и всячески тормозить проведение в жизнь распоряжений Волостной земской управы, во главе которой засел тетвелевский кулак Андрей Гурьянов — не давать проводить мобилизацию людей и т. п. Сорганизовалась группа крестьян (нелегальная), опиравшаяся в своих действиях на бедняков и середняков, которые были целиком на на-шей стороне. На стороне же чехов была кулацкая часть деревни, вследствие чего работать членам группы приходилось с большой осторожностью. Поэтому они скрывались в лесу, в поле, огородах, лишь бы не возвращаться с работы домой...
[Читать далее]Приход чехов в 1918 г. в начале июля месяца и мероприятия их уже к середине июля, как, например, замена Волисполкома Волостной земской управой, а Сельсовета — Старостой, вызвали сильное недовольство крестьян. Всех интересовал вопрос: кто же такие чехи, чего они хотят? Ходили разные толки, но никто из крестьян не знал, чего они им принесут. Их любопытство удовлетворил счастливый случай. Как-то невзначай проговорился «сам» помещичий управляющий в разговоре с кулаком И. Солодихиным; последний не утерпел поведать, что «чехи пришли для восстановления порядка, а поэтому они возвратят все, что отобрали большевики и насчет земли будет решен вопрос «более правильно», т. е. сейчас же возвратят ее тому, у кого взяли». Услыхав об этом, крестьяне решили не повиноваться поставленному чехами старосте-кулаку И. Солодихину и всячески тормозить проведение в жизнь распоряжений Волостной земской управы, во главе которой засел тетвелевский кулак Андрей Гурьянов — не давать проводить мобилизацию людей и т. п. Сорганизовалась группа крестьян (нелегальная), опиравшаяся в своих действиях на бедняков и середняков, которые были целиком на на-шей стороне. На стороне же чехов была кулацкая часть деревни, вследствие чего работать членам группы приходилось с большой осторожностью. Поэтому они скрывались в лесу, в поле, огородах, лишь бы не возвращаться с работы домой...
Чтобы иметь больше осведомленности и чтобы не ошибиться в действиях, необходимо было связаться с городом, но мы не знали в городе сторонников Совласти. Я, как уполномоченный от группы (я только что возвратился с военной службы), в каждую поездку устраивался для получения сведений на постоянной базарной квартире моего отца, где стояли двое чешских командиров. Хозяйка квартиры была болтливая старуха и от нее я узнал, что чехи большой надежды на свой успех не питают и скоро ли долго ли, а из Бугульмы все-таки уйдут. Имея такие сведения, мы более спокойно могли добиваться поставленных себе целей. В общем, мы, несомненно, многого достигли; так, например, в первые дни прихода чехов в Микулино был привезен приказ выслать 35 подвод из д. Чемодуровки, но под влиянием агитации нашей группы, подводы пошли не в Микулино, а скрылись в лесу, пробыв там до ухода из Микулина чешских отрядов. Такая же проделка была устроена в момент мобилизации, которая у нас проводилась в конце августа и в начале сентября. Все, подлежащие мобилизации, были ночью собраны в квартиру В. Быстрова; там им был указан следующий план действий: из деревни они должны уйти якобы в город, на самом же деле скрыться в лесу. Крестьяне, действительно, на призыв не явились и мобилизация, таким образом, была сорвана.
При этом не попали в мобилизацию и из других окружающих деревень, напр. из Алферовки, с которой у нас была тесная связь через т. Спичака. Успешно прошла мобилизация в д. Тетвель, где ее проводил сам пред. волост. земской управы Гурьянов (местный житель), показав пример отправкой в первую очередь своего сына; всех же остальных выгнал насильно.
С помещиком Оранским и землею его дело обстояло так: часть земли в апреле месяце была взята крестьянами в свое ведение и засеяна яровым хлебом и крестьяне готовились уже к пару. По приходе же чехов управляющий имения землю взял обратно, объявив крестьянам, что «он мужиков обижать не хочет и посеянным ими поделится пополам». Это привело крестьян в отчаяние и некоторые смалодушничали, стали жалеть о совершенном в октябре перевороте, ругали большевиков, думая, что им, крестьянам, пришел совсем конец и советская власть уже бессильна как-нибудь помочь; однако такое настроение было создано под влиянием кулацкой агитации... Наша же группа имела сведения, что чехов скоро погонят и придут вновь большевики; ввиду этого нами было предложено крестьянам всячески саботировать, оттягивать возку хлеба с поля, если же кто и будет возить, то пусть оттягивают молотьбу. Так и было сделано, и Оранский не получил ни одного пуда, удрав вместе с чехами и оставив все в распоряжение общества.
Для проведения в жизнь своих распоряжений чехи с большим удовольствием пускали в ход казацкие плети, так напр. в последних числах августа казак избил десятника Никифора Ефимова за несвоевременную подачу подводы. Но нельзя сказать, что учредиловцы применяли только одни плети для принуждения, были и более «благородные» орудия, напр. агитация, с которой к нам 28-го августа приехала некая барышня из школьн. работниц. Вопрос ставился ею о поддержании Учредит. Собрания, как людским материалом так и продовольствием (вообще натурой); в этом духе она сделала доклад, после которого ей задавались такие приблизительно вопросы: почему нужна мобилизация, с кем будем воевать и зачем; она отвечает: «мы вынуждены воевать с большевиками затем, чтобы восстановить порядок в России, большевики же представляют собою в настоящее время большую шайку разбойников». Задает вопрос т. Быстров: «а кто такие большевики и чем они нарушили порядок?» — ответ: «большевики — это шайка разбойников, такая же, как была при Стеньке Разине, а порядок они нарушили тем, что идут против веры в Бога; также неправильно, что они отобрали собственность: деньги, землю и т. п.». Я вновь задаю вопрос: «как же вы думаете разрешить земельный вопрос?» — ответ: «покамест власть еще слабая и порядку нет, мы землю у помещиков отбирать не хотим до восстановления порядка, а когда власть окрепнет, тогда ее возьмем, но не бесплатно, а по дешевой цене, иначе никак нельзя; возьмите в пример себя, говорит барышня: что бы вы сказали, если бы у вас взяли что-либо из собственности?» Вспомнив слова Городецкого, я мужикам заявляю, что, если мы не возьмем землю сейчас, то впоследствии останемся в дураках, а потому чешская программа для нас неподходяща. Она стала допытываться о моей фамилии, что ей однако не удалось. В это время вырывается из толпы язвительное для агитаторши выражение «собственность, говоришь, отнять нельзя, а сама приехала за собственными нашими детьми, а они для нас — дороже земли-то!, шла бы сама, бесштанная, да повоевала, тогда бы и узнала Кузькину мать!» Это вызвало общий смех, с которым и была препровождена наша агитаторша. Все это обратило внимание начальства: за мной и Быстровым два раза приезжали из волости с целью ареста, но благодаря теплой погоде мы дома не ночевали, а также и днями работали в поле; так продолжалось до самого ухода чехов. В конце сентября они ушли, не отстал от них и Гурьянов; забрав с собой все распоряжения и дела земской управы, он был вынужден уйти, иначе его в этот горячий момент за мобилизацию так или иначе убили бы свои же деревенские, которые все-таки сумели дезертировать из чешской армии. Уход чехов и приход большевиков было общей радостью для крестьян, которые во всех требованиях их шли на встречу... Вновь сорганизовался Сельсовет, в который наша группа вошла целиком, выбрав меня председателем. Ненависть к помещичьему имению была так сильна, что крестьяне готовы были уничтожить его, а землю, которую занимает оно, спахать, но после долгих разговоров решено было имение оставить, организовав там детский дом.
А. Чигвинцев: Елабуга. Борьба против учредиловцев
Расстреляны в городе: командир роты Серебряков B., красноармейцы В. Аникин, Е. Аникин, Степанов М., Изморяков, Иванов и еще 2 фамилии не помню, член РКП Салин взят был из больницы раненым — в общем в городе расстреляно около 30 человек, в селе Кочке — 7 чел. в Ленине — 2, в Грахове — 8 моряков и «максималист» М. Аникин; в Куракове — 5...
Всех сочувствовавших Советской власти белогвардейцы пороли плетями, пороли даже женщин и, когда город был освобожден, то настроение большинства граждан изменилось в пользу Советской власти, а в особенности изменилось отношение к Красной армии. Про нее белогвардейцами распространялись разные ужасы: будто красноармейцы убивают всех, кого захватывают в населенных местах; большевики же дескать отбирают у мужиков все, вплоть до одежды.
П. Панов: На Бондюжском заводе
На второй день после эвакуации белые заняли Бондюжский завод. Первое требование, предъявленное населению завода, было — указать большевиков и добровольцев Кр. армии. За время 2-х недельного пребывания в заводе было созвано несколько общезаводских собраний, где эс-эры и меньшевики, блистая золотыми погонами, рисовали рабочим свои планы государственного строя и уверяли, что большевики всюду переловлены и Советская власть пала.
В доказательство своего уважения к рабочему классу был расстрелян старичок — рабочий Городничев за то, что зять его — Юсупов принадлежал к враждебной им партии — большевиков.
И рабочие завода, уяснив их «волчью дружбу», вели себя сдержанно и не особенно увлекались баснями «их благородий»...
Пережитые события создали резкий перелом в убеждениях рабочих и после эвакуации можно было наблюдать большой приток членов из рабочей среды в партию.
Пучковский и Тычкин: Свияжский кантон. Чехо-эсеровский набег
Местная обывательщина и торгаши, увидя белых, примкнули к ним и стали вершить сообща подлое дело предательства и расстрелов оставшихся работников и пойманных красноармейцев. До 12 час. дня в разных местах города валялось до тридцати пяти трупов красноармейцев и совработников; но мало того, белые отыскивали новые жертвы. Всему мужскому населению города было приказано явиться на площадь, где выдавалось оружие и надевались белые повязки. На площади появился и исправник Кошанский во всех своих полицейских доспехах, а также вновь назначенный комендант города полковник Паракин. Часть населения была привлечена для охраны города, часть ходила с офицерами и производила обыски в квартирах совработников...
Зажиточное крестьянство, под влиянием эсеровских заправил, учредиловцев встретило сочувственно... Отступившие случайно в с. Соболевское Свияжского кантона Свияжский военный комиссар т. Костюнин и военный руководитель т. Шекун местными кулаками были жестоко избиты и брошены в амбар. Одновременно была послана в штаб белых в Казань к коменданту Григорьеву телефонограмма о задержанных двух комиссарах с просьбой указать, как с ними поступить. Ответ последовал следующий: «Под усиленным конвоем живьем доставьте в Казань, Грузинская, дом Оконишникова. Григорьев».
Но тут же среди крестьян нашлись и верные Советской власти, которые постарались сообщить на ст. Свияжск о задержанных и избитых товарищах, благодаря чему их удалось своевременно спасти от лап белых.
Давыдов: Мамадыш. Против чехо-учредиловцев
…в город вошли «освободители» во главе с местным владельцем винокуренного завода, офицером Л. Щербаковым...
В первую очередь была открыта тюрьма и произведены розыски коммунистов...
В первый день, т. е. 8-го сентября, были произведены аресты сочувствующих красноармейцев и семейств коммунистов, некоторых притом — с детьми; к вечеру были расстрелы пленных...
Объявленная мобилизация, с 1893 г. по 1897 г. включительно, не прошла, т. к. крестьян явилось очень мало...
За весь период нахождения белых в Мамадыше последние, большей частью, были заняты личной жизнью. Ежедневно происходили кутежи, биллиардная и картежная игра, собирание лоскутов конфискованного имущества; хозяйства коммунистов раздавались населению, у кого имелись дома — постановлено было сжигать на дрова в солдатских кухнях. Несколько более серьезным делом были заняты два-три офицера и часть бывших царских чиновников.
В период пребывания белых был созван учительский съезд, на котором по агитации бывш. Предс. Исп. К-та Гаврилова и под угрозой ареста со стороны прапорщика Сироткина было отчислено 1000 рублей в пользу отрядов белой армии.
За весь период белыми было расстреляно, по официальным данным, 9 человек: 7 красноармейцев и кроме того тов. Колочков и старший конный милиционер Троицко-Секинесской волости тов. Самарин.
А. Есипов: Чистопольский кантон. Учредиловцы в Ново-Шешминской волости
…прибывает в Ново-Шешминск уроженец этого села «господин» Конычев (эс-эр) с целью поискать себе работников-помощников. Тут к нему присоединились местные помещики: Улитин, Куряшников и др. Свора их стала увеличиваться не по дням, а по часам; тут кулаки, попы, старые чиновники, офицеры, сельская интеллигенция, земские гласные, эс-эры и пр. начали орудовать. На третий день собрали официальное волостное земство, где распределялись служебные функции; определив выбранных на соответствующие должности, приступили к выполнению, как они выражались «гражданского долга»...
Трудовиков крестьян на собрании волостного земства не было, из этого вытекает ясно, что речь господина Конычева произвела на присутствующих громадное впечатление. После такого эффекта волостному земству преподнесли мобилизацию в чехо-словацкую «Народную армию». Сыны кулаков, помещиков, попов и проч. в армию вступали добровольно. Разносились слухи, что большевиков загнали в Москву и Петроград, окружив их со всех сторон. Там, де, они с голоду и подохнут. Чтобы окончательно их победить нам, де, нужны средства, армия, фураж, пища, скот, орудия и т. д.
Кулачье добровольно дает лошадей, скот, хлеб.
Далее начинается расправа с семьями эвакуированных товарищей большевиков: конфискация имущества, порка в штабе, для чего арестовывали и препровождали в соседнюю волость Ерыклы.
Тов. Лаптев, посланный фракцией, для связи с Чистопольским комитетом партии, был расстрелян. Семья разорена. На пятый же день в Ново-Шешмннск прибыл отряд «Народной армии», но состав его далеко не соответствовал наименованию: то были сыновья чистопольских кулаков, попов, дворян и проч. сельской буржуазии; отряд был оплотом земства. Под влиянием этой силы населению пришлось идти в солдаты, отдавать хлеб и скот. Отношение населения к учредиловцам было различное. Середняки и бедняки питали обостренное недовольство и были готовы пойти с ними «в рукопашную». Кулачье благоговело, смотрело на них, как на спасителей их рода. Наконец, солдат отправили... Стали потихоньку проникать слухи, что Казань взята обратно Красной армией. Так говорили день. На второй день — занятий в земстве нет, под предлогом отъезда членов на районное заседание в село Ерыклы. Но к вечеру того же дня выяснилось, что Чистополь взят красными. «Земские начальники» скрылись...
Корчагин: Буинский кантон. Из воспоминаний
Июль 1918 г. Наставала пора сбора ржаных хлебов, когда по всему кантону разлилось брожение. Кулаки начали притеснять бедняков еще до прихода чехо-словаков. После взятия города Симбирска чехо-словаки еще долго не появлялись в Бугульминском кантоне, так как он стоит на значительном расстоянии от железной дороги и водного пути. Кантон продолжительное время находился без власти; между прочим, по эвакуации Исполкома (в первый раз) власть в городе была захвачена местными белогвардейцами под руководством бывш. Воинского Начальника Зиновьева, поддерживаемого чиновниками города Буинска. За это время было много арестовано советских работников и заключено в тюрьму... Они были освобождены командующим войсками Красной армии... Но Красные войска были в городе не более 3-х дней, после чего Буинск был вновь занят, но на этот раз уже чехо-словаками. В эти же дни пала и Казань. По всему кантону они стали производить мобилизацию насильственным путем. Посыпались отряды добровольцев: из волостей шли более зажиточные элементы, имевшие большое количество земли. А в городе шли прихвостни буржуазии, так назыв. интеллигенция. Мобилизация проходила с большим трудом, местами даже крестьяне выступали против белых; в таких случаях применялись расстрелы, как это было в Тимбаевской волости. Некоторые волости совсем не шли в белую армию, а поступали добровольцами в Красную. Это волости Шамкинская, Помаевская, Архангельская...
По волостям и сельским обществам чехами была организована власть из старого состава волостных управ; в городе же власть принадлежала коменданту Лактионову; земство было собрано также из старого состава. В волостях и селах во главе стояли кулацкие элементы, мобилизация лошадей производилась не по плану, а просто у кого хотели, у того и брали, более же пострадали ближайшие от города волости.
При вступлении чехо-словаков население уезда отнеслось к ним сначала, как к защитникам, но когда последние стали у власти, население приняло враждебную к ним позицию, даже отчасти и кулаки...
При отступлении чехов настроение крестьян было хорошее; они всячески поддерживали и помогали Красным войскам.
Озлобление крестьян против чехо-словаков было вызвано главным образом дерзким обращением последних с населением и мобилизацией лошадей и людей; последнее обстоятельство внесло в их среду еще большее озлобление, тем более, что и люди и лошади в летнюю страдную пору были особенно нужны.
Бои происходили в одном районе уезда, где погибло много советских работников. В то время, когда происходил бой, крестьянство было в панике и не вмешивалось ни в ту, ни в другую сторону. Кода же Красная армия наступала на Буинск, из крестьян Буинского уезда… был сформирован отряд под командованием Космовского. На пути из Алатыря в Буинск к отряду присоединилось население уезда, каковой от чехо-словаков и был очищен. Мобилизованные в белую армию почти все дезертировали оттуда и шли добровольно в Красную армию.
Анисимов: Спасский кантон. Из воспоминаний
…влетают в волисполком четыре офицера, повертели головами, осмотрелись и стали спрашивать, кто в волисполкоме председатель; его в то время в волисполкоме не было; тогда они обратились к секретарю, а мы этим временем тихонько выбрались из исполкома и — кто куда. Я тут же ушел в лес и пробыл там дотемна.
Возвратившись из леса, я дома узнал, что чехо-словаки созвали собрание граждан села Ромодан, на кот. арестовали двоих братьев Зубковых за сочувствие Соввласти; узнав это, я решил где-нибудь спрятаться и подождать, когда пойдет народ с собрания и расспросить, что там говорили. Дождавшись, когда кончилось собрание, я встретил нескольких мужиков. Они мне рассказали, что, как только открылось собрание, один из офицеров (назначенный комендантом в Ромодановскую волость) объявил себя законной властью и что население должно, де, ему подчиняться, большевиков же объявил шайкой бандитов. Присутствующие на собрании местные кулаки ему аплодировали; на этом же собрании комендант Яхонтов, сказал: «все, что население растащило у помещиков, мы соберем и землей до учред. собрания будут пользоваться помещики». — Из разговоров с мужиками видно было, какое впечатление на них произвело это собрание и кто-то из них сказал: «теперь опять будет власть помещиков, а за то, что мы посягнули на их имения, поплатимся шкурой». Мне после этого ничего не оставалось делать, как только скрываться, и я в ту же ночь ушел из своего села и, как бродяга, ходил по всему кантону. Через 12 дней я был пойман и посажен в Спасскую тюрьму. В то время, когда я скрывался, по распоряжению Яхонтова несколько раз делались обыски в моей квартире. Тов. Купцову тоже пришлось скрыться и он весь период нашествия скрывался в лесу около своей деревни («Крещеный Баран»). Несколько раз в этот лес высылали отряд для розыска тов. Купцова, но найти его не удалось; зато все сочувствующие Соввласти и группировавшиеся около т. Купцова жестоко поплатились.
После того, как в Ромодан приехал комендант, он организовал отряд из добровольцев — настоящих палачей. Вот этот-то отряд и расправлялся с соратниками т. Купцова, а таковых они отобрали одиннадцать человек. Приехав в деревню, первым долгом арестовали их, затем некоторым произвели порку и настойчиво требовали указать, где находится т. Купцов, но они выдать его отказались, за что тут же были отправлены в Спасскую тюрьму.
Особенною жестокостью в отряде отличались два местных жителя, «работавших» добровольно — это Ренарди А. и Егоров А. (в настоящее время они где-то служат в Красной армии). Во время заключения в тюрьме мне пришлось испытать и видеть всю жестокость чехо-словаков. Администрация тюрьмы обращалась со всеми очень грубо, зачастую за какие-либо разговоры давали пощечину. Ежедневно в тюрьму ходили солдаты и производили порку; больше всего доставалось бегавшим из их армии солдатам. Через нашу камеру ежедневно проходило таких человек по нескольку.
Издевались над бежавшими до невозможности. Приходилось наблюдать, как бросали в камеру совсем полумертвых солдат, засеченных до неузнаваемости (нельзя даже было различить: лицо это или кусок мяса); они валялись без сознания по несколько часов, а иногда и целые сутки без всякой медицинской помощи; все, что было на них, палачи снимали и оставляли их только в нательном белье.
Мне лично удалось избегнуть расстрела благодаря только поспешности отступления белых.
При этом не попали в мобилизацию и из других окружающих деревень, напр. из Алферовки, с которой у нас была тесная связь через т. Спичака. Успешно прошла мобилизация в д. Тетвель, где ее проводил сам пред. волост. земской управы Гурьянов (местный житель), показав пример отправкой в первую очередь своего сына; всех же остальных выгнал насильно.
С помещиком Оранским и землею его дело обстояло так: часть земли в апреле месяце была взята крестьянами в свое ведение и засеяна яровым хлебом и крестьяне готовились уже к пару. По приходе же чехов управляющий имения землю взял обратно, объявив крестьянам, что «он мужиков обижать не хочет и посеянным ими поделится пополам». Это привело крестьян в отчаяние и некоторые смалодушничали, стали жалеть о совершенном в октябре перевороте, ругали большевиков, думая, что им, крестьянам, пришел совсем конец и советская власть уже бессильна как-нибудь помочь; однако такое настроение было создано под влиянием кулацкой агитации... Наша же группа имела сведения, что чехов скоро погонят и придут вновь большевики; ввиду этого нами было предложено крестьянам всячески саботировать, оттягивать возку хлеба с поля, если же кто и будет возить, то пусть оттягивают молотьбу. Так и было сделано, и Оранский не получил ни одного пуда, удрав вместе с чехами и оставив все в распоряжение общества.
Для проведения в жизнь своих распоряжений чехи с большим удовольствием пускали в ход казацкие плети, так напр. в последних числах августа казак избил десятника Никифора Ефимова за несвоевременную подачу подводы. Но нельзя сказать, что учредиловцы применяли только одни плети для принуждения, были и более «благородные» орудия, напр. агитация, с которой к нам 28-го августа приехала некая барышня из школьн. работниц. Вопрос ставился ею о поддержании Учредит. Собрания, как людским материалом так и продовольствием (вообще натурой); в этом духе она сделала доклад, после которого ей задавались такие приблизительно вопросы: почему нужна мобилизация, с кем будем воевать и зачем; она отвечает: «мы вынуждены воевать с большевиками затем, чтобы восстановить порядок в России, большевики же представляют собою в настоящее время большую шайку разбойников». Задает вопрос т. Быстров: «а кто такие большевики и чем они нарушили порядок?» — ответ: «большевики — это шайка разбойников, такая же, как была при Стеньке Разине, а порядок они нарушили тем, что идут против веры в Бога; также неправильно, что они отобрали собственность: деньги, землю и т. п.». Я вновь задаю вопрос: «как же вы думаете разрешить земельный вопрос?» — ответ: «покамест власть еще слабая и порядку нет, мы землю у помещиков отбирать не хотим до восстановления порядка, а когда власть окрепнет, тогда ее возьмем, но не бесплатно, а по дешевой цене, иначе никак нельзя; возьмите в пример себя, говорит барышня: что бы вы сказали, если бы у вас взяли что-либо из собственности?» Вспомнив слова Городецкого, я мужикам заявляю, что, если мы не возьмем землю сейчас, то впоследствии останемся в дураках, а потому чешская программа для нас неподходяща. Она стала допытываться о моей фамилии, что ей однако не удалось. В это время вырывается из толпы язвительное для агитаторши выражение «собственность, говоришь, отнять нельзя, а сама приехала за собственными нашими детьми, а они для нас — дороже земли-то!, шла бы сама, бесштанная, да повоевала, тогда бы и узнала Кузькину мать!» Это вызвало общий смех, с которым и была препровождена наша агитаторша. Все это обратило внимание начальства: за мной и Быстровым два раза приезжали из волости с целью ареста, но благодаря теплой погоде мы дома не ночевали, а также и днями работали в поле; так продолжалось до самого ухода чехов. В конце сентября они ушли, не отстал от них и Гурьянов; забрав с собой все распоряжения и дела земской управы, он был вынужден уйти, иначе его в этот горячий момент за мобилизацию так или иначе убили бы свои же деревенские, которые все-таки сумели дезертировать из чешской армии. Уход чехов и приход большевиков было общей радостью для крестьян, которые во всех требованиях их шли на встречу... Вновь сорганизовался Сельсовет, в который наша группа вошла целиком, выбрав меня председателем. Ненависть к помещичьему имению была так сильна, что крестьяне готовы были уничтожить его, а землю, которую занимает оно, спахать, но после долгих разговоров решено было имение оставить, организовав там детский дом.
А. Чигвинцев: Елабуга. Борьба против учредиловцев
Расстреляны в городе: командир роты Серебряков B., красноармейцы В. Аникин, Е. Аникин, Степанов М., Изморяков, Иванов и еще 2 фамилии не помню, член РКП Салин взят был из больницы раненым — в общем в городе расстреляно около 30 человек, в селе Кочке — 7 чел. в Ленине — 2, в Грахове — 8 моряков и «максималист» М. Аникин; в Куракове — 5...
Всех сочувствовавших Советской власти белогвардейцы пороли плетями, пороли даже женщин и, когда город был освобожден, то настроение большинства граждан изменилось в пользу Советской власти, а в особенности изменилось отношение к Красной армии. Про нее белогвардейцами распространялись разные ужасы: будто красноармейцы убивают всех, кого захватывают в населенных местах; большевики же дескать отбирают у мужиков все, вплоть до одежды.
П. Панов: На Бондюжском заводе
На второй день после эвакуации белые заняли Бондюжский завод. Первое требование, предъявленное населению завода, было — указать большевиков и добровольцев Кр. армии. За время 2-х недельного пребывания в заводе было созвано несколько общезаводских собраний, где эс-эры и меньшевики, блистая золотыми погонами, рисовали рабочим свои планы государственного строя и уверяли, что большевики всюду переловлены и Советская власть пала.
В доказательство своего уважения к рабочему классу был расстрелян старичок — рабочий Городничев за то, что зять его — Юсупов принадлежал к враждебной им партии — большевиков.
И рабочие завода, уяснив их «волчью дружбу», вели себя сдержанно и не особенно увлекались баснями «их благородий»...
Пережитые события создали резкий перелом в убеждениях рабочих и после эвакуации можно было наблюдать большой приток членов из рабочей среды в партию.
Пучковский и Тычкин: Свияжский кантон. Чехо-эсеровский набег
Местная обывательщина и торгаши, увидя белых, примкнули к ним и стали вершить сообща подлое дело предательства и расстрелов оставшихся работников и пойманных красноармейцев. До 12 час. дня в разных местах города валялось до тридцати пяти трупов красноармейцев и совработников; но мало того, белые отыскивали новые жертвы. Всему мужскому населению города было приказано явиться на площадь, где выдавалось оружие и надевались белые повязки. На площади появился и исправник Кошанский во всех своих полицейских доспехах, а также вновь назначенный комендант города полковник Паракин. Часть населения была привлечена для охраны города, часть ходила с офицерами и производила обыски в квартирах совработников...
Зажиточное крестьянство, под влиянием эсеровских заправил, учредиловцев встретило сочувственно... Отступившие случайно в с. Соболевское Свияжского кантона Свияжский военный комиссар т. Костюнин и военный руководитель т. Шекун местными кулаками были жестоко избиты и брошены в амбар. Одновременно была послана в штаб белых в Казань к коменданту Григорьеву телефонограмма о задержанных двух комиссарах с просьбой указать, как с ними поступить. Ответ последовал следующий: «Под усиленным конвоем живьем доставьте в Казань, Грузинская, дом Оконишникова. Григорьев».
Но тут же среди крестьян нашлись и верные Советской власти, которые постарались сообщить на ст. Свияжск о задержанных и избитых товарищах, благодаря чему их удалось своевременно спасти от лап белых.
Давыдов: Мамадыш. Против чехо-учредиловцев
…в город вошли «освободители» во главе с местным владельцем винокуренного завода, офицером Л. Щербаковым...
В первую очередь была открыта тюрьма и произведены розыски коммунистов...
В первый день, т. е. 8-го сентября, были произведены аресты сочувствующих красноармейцев и семейств коммунистов, некоторых притом — с детьми; к вечеру были расстрелы пленных...
Объявленная мобилизация, с 1893 г. по 1897 г. включительно, не прошла, т. к. крестьян явилось очень мало...
За весь период нахождения белых в Мамадыше последние, большей частью, были заняты личной жизнью. Ежедневно происходили кутежи, биллиардная и картежная игра, собирание лоскутов конфискованного имущества; хозяйства коммунистов раздавались населению, у кого имелись дома — постановлено было сжигать на дрова в солдатских кухнях. Несколько более серьезным делом были заняты два-три офицера и часть бывших царских чиновников.
В период пребывания белых был созван учительский съезд, на котором по агитации бывш. Предс. Исп. К-та Гаврилова и под угрозой ареста со стороны прапорщика Сироткина было отчислено 1000 рублей в пользу отрядов белой армии.
За весь период белыми было расстреляно, по официальным данным, 9 человек: 7 красноармейцев и кроме того тов. Колочков и старший конный милиционер Троицко-Секинесской волости тов. Самарин.
А. Есипов: Чистопольский кантон. Учредиловцы в Ново-Шешминской волости
…прибывает в Ново-Шешминск уроженец этого села «господин» Конычев (эс-эр) с целью поискать себе работников-помощников. Тут к нему присоединились местные помещики: Улитин, Куряшников и др. Свора их стала увеличиваться не по дням, а по часам; тут кулаки, попы, старые чиновники, офицеры, сельская интеллигенция, земские гласные, эс-эры и пр. начали орудовать. На третий день собрали официальное волостное земство, где распределялись служебные функции; определив выбранных на соответствующие должности, приступили к выполнению, как они выражались «гражданского долга»...
Трудовиков крестьян на собрании волостного земства не было, из этого вытекает ясно, что речь господина Конычева произвела на присутствующих громадное впечатление. После такого эффекта волостному земству преподнесли мобилизацию в чехо-словацкую «Народную армию». Сыны кулаков, помещиков, попов и проч. в армию вступали добровольно. Разносились слухи, что большевиков загнали в Москву и Петроград, окружив их со всех сторон. Там, де, они с голоду и подохнут. Чтобы окончательно их победить нам, де, нужны средства, армия, фураж, пища, скот, орудия и т. д.
Кулачье добровольно дает лошадей, скот, хлеб.
Далее начинается расправа с семьями эвакуированных товарищей большевиков: конфискация имущества, порка в штабе, для чего арестовывали и препровождали в соседнюю волость Ерыклы.
Тов. Лаптев, посланный фракцией, для связи с Чистопольским комитетом партии, был расстрелян. Семья разорена. На пятый же день в Ново-Шешмннск прибыл отряд «Народной армии», но состав его далеко не соответствовал наименованию: то были сыновья чистопольских кулаков, попов, дворян и проч. сельской буржуазии; отряд был оплотом земства. Под влиянием этой силы населению пришлось идти в солдаты, отдавать хлеб и скот. Отношение населения к учредиловцам было различное. Середняки и бедняки питали обостренное недовольство и были готовы пойти с ними «в рукопашную». Кулачье благоговело, смотрело на них, как на спасителей их рода. Наконец, солдат отправили... Стали потихоньку проникать слухи, что Казань взята обратно Красной армией. Так говорили день. На второй день — занятий в земстве нет, под предлогом отъезда членов на районное заседание в село Ерыклы. Но к вечеру того же дня выяснилось, что Чистополь взят красными. «Земские начальники» скрылись...
Корчагин: Буинский кантон. Из воспоминаний
Июль 1918 г. Наставала пора сбора ржаных хлебов, когда по всему кантону разлилось брожение. Кулаки начали притеснять бедняков еще до прихода чехо-словаков. После взятия города Симбирска чехо-словаки еще долго не появлялись в Бугульминском кантоне, так как он стоит на значительном расстоянии от железной дороги и водного пути. Кантон продолжительное время находился без власти; между прочим, по эвакуации Исполкома (в первый раз) власть в городе была захвачена местными белогвардейцами под руководством бывш. Воинского Начальника Зиновьева, поддерживаемого чиновниками города Буинска. За это время было много арестовано советских работников и заключено в тюрьму... Они были освобождены командующим войсками Красной армии... Но Красные войска были в городе не более 3-х дней, после чего Буинск был вновь занят, но на этот раз уже чехо-словаками. В эти же дни пала и Казань. По всему кантону они стали производить мобилизацию насильственным путем. Посыпались отряды добровольцев: из волостей шли более зажиточные элементы, имевшие большое количество земли. А в городе шли прихвостни буржуазии, так назыв. интеллигенция. Мобилизация проходила с большим трудом, местами даже крестьяне выступали против белых; в таких случаях применялись расстрелы, как это было в Тимбаевской волости. Некоторые волости совсем не шли в белую армию, а поступали добровольцами в Красную. Это волости Шамкинская, Помаевская, Архангельская...
По волостям и сельским обществам чехами была организована власть из старого состава волостных управ; в городе же власть принадлежала коменданту Лактионову; земство было собрано также из старого состава. В волостях и селах во главе стояли кулацкие элементы, мобилизация лошадей производилась не по плану, а просто у кого хотели, у того и брали, более же пострадали ближайшие от города волости.
При вступлении чехо-словаков население уезда отнеслось к ним сначала, как к защитникам, но когда последние стали у власти, население приняло враждебную к ним позицию, даже отчасти и кулаки...
При отступлении чехов настроение крестьян было хорошее; они всячески поддерживали и помогали Красным войскам.
Озлобление крестьян против чехо-словаков было вызвано главным образом дерзким обращением последних с населением и мобилизацией лошадей и людей; последнее обстоятельство внесло в их среду еще большее озлобление, тем более, что и люди и лошади в летнюю страдную пору были особенно нужны.
Бои происходили в одном районе уезда, где погибло много советских работников. В то время, когда происходил бой, крестьянство было в панике и не вмешивалось ни в ту, ни в другую сторону. Кода же Красная армия наступала на Буинск, из крестьян Буинского уезда… был сформирован отряд под командованием Космовского. На пути из Алатыря в Буинск к отряду присоединилось население уезда, каковой от чехо-словаков и был очищен. Мобилизованные в белую армию почти все дезертировали оттуда и шли добровольно в Красную армию.
Анисимов: Спасский кантон. Из воспоминаний
…влетают в волисполком четыре офицера, повертели головами, осмотрелись и стали спрашивать, кто в волисполкоме председатель; его в то время в волисполкоме не было; тогда они обратились к секретарю, а мы этим временем тихонько выбрались из исполкома и — кто куда. Я тут же ушел в лес и пробыл там дотемна.
Возвратившись из леса, я дома узнал, что чехо-словаки созвали собрание граждан села Ромодан, на кот. арестовали двоих братьев Зубковых за сочувствие Соввласти; узнав это, я решил где-нибудь спрятаться и подождать, когда пойдет народ с собрания и расспросить, что там говорили. Дождавшись, когда кончилось собрание, я встретил нескольких мужиков. Они мне рассказали, что, как только открылось собрание, один из офицеров (назначенный комендантом в Ромодановскую волость) объявил себя законной властью и что население должно, де, ему подчиняться, большевиков же объявил шайкой бандитов. Присутствующие на собрании местные кулаки ему аплодировали; на этом же собрании комендант Яхонтов, сказал: «все, что население растащило у помещиков, мы соберем и землей до учред. собрания будут пользоваться помещики». — Из разговоров с мужиками видно было, какое впечатление на них произвело это собрание и кто-то из них сказал: «теперь опять будет власть помещиков, а за то, что мы посягнули на их имения, поплатимся шкурой». Мне после этого ничего не оставалось делать, как только скрываться, и я в ту же ночь ушел из своего села и, как бродяга, ходил по всему кантону. Через 12 дней я был пойман и посажен в Спасскую тюрьму. В то время, когда я скрывался, по распоряжению Яхонтова несколько раз делались обыски в моей квартире. Тов. Купцову тоже пришлось скрыться и он весь период нашествия скрывался в лесу около своей деревни («Крещеный Баран»). Несколько раз в этот лес высылали отряд для розыска тов. Купцова, но найти его не удалось; зато все сочувствующие Соввласти и группировавшиеся около т. Купцова жестоко поплатились.
После того, как в Ромодан приехал комендант, он организовал отряд из добровольцев — настоящих палачей. Вот этот-то отряд и расправлялся с соратниками т. Купцова, а таковых они отобрали одиннадцать человек. Приехав в деревню, первым долгом арестовали их, затем некоторым произвели порку и настойчиво требовали указать, где находится т. Купцов, но они выдать его отказались, за что тут же были отправлены в Спасскую тюрьму.
Особенною жестокостью в отряде отличались два местных жителя, «работавших» добровольно — это Ренарди А. и Егоров А. (в настоящее время они где-то служат в Красной армии). Во время заключения в тюрьме мне пришлось испытать и видеть всю жестокость чехо-словаков. Администрация тюрьмы обращалась со всеми очень грубо, зачастую за какие-либо разговоры давали пощечину. Ежедневно в тюрьму ходили солдаты и производили порку; больше всего доставалось бегавшим из их армии солдатам. Через нашу камеру ежедневно проходило таких человек по нескольку.
Издевались над бежавшими до невозможности. Приходилось наблюдать, как бросали в камеру совсем полумертвых солдат, засеченных до неузнаваемости (нельзя даже было различить: лицо это или кусок мяса); они валялись без сознания по несколько часов, а иногда и целые сутки без всякой медицинской помощи; все, что было на них, палачи снимали и оставляли их только в нательном белье.
Мне лично удалось избегнуть расстрела благодаря только поспешности отступления белых.
