Владимир Александрович Кухаришин (kibalchish75) wrote,
Владимир Александрович Кухаришин
kibalchish75

Category:

А. С. Ермолов о Рокомпоте. Часть I

Из книги А. С. Ермолова «Неурожай и народное бедствие».

Прежде всего нельзя не остановиться на рассмотрении вопроса о действительном характере постигшего Россию бедствия и выяснить вопрос о том, почему недород хлеба в 16-17 губерниях России, при нормальном и даже благоприятном урожае в остальных частях Империи, мог принять размеры всероссийского бедствия и столь тяжело отразиться на благосостоянии всего русского народа? Недород хлеба в тех или других частях государства, против существующей в нем местной потребности, не только не составляет явления небывалого в России, а, напротив, повторяется из года в год, представляется фактом вполне обычным в большей части местностей России, на всем почти пространстве ее нечерноземной полосы. Известно, что, например, в губерниях Владимирской, Калужской, Смоленской, Новгородской, Витебской и многих других, население или никогда, или лишь в самые редкие, исключительно благоприятные, годы может прокормиться собственным хлебом от одного урожая до другого. Большею же частью у крестьянского населения этих местностей запаса собственного хлеба хватает лишь до половины зимы, а нередко и того менее. Следовательно, казалось бы необходимым признать, что население большей половины Империи постоянно находится в положении, так сказать, периодического голодания...
[Читать далее]Говоря о количестве хлеба, приходящегося на душу населения в разных частях Империи, как и вообще при разработке каждого вопроса, связанного с вопросом о численности населения, нельзя однако не признать крайней шаткости тех сведений, которые приходится класть в основание всех подобного рода вычислений. …цифры являются результатом не переписи населения, которой не было в России уже более 30 лет, а получены Статистическим Комитетом путем разного рода исчислений… далеко не точных, а только приблизительных...
Отхожие заработки крестьян средней черноземной полосы… вовсе не составляют для них прочного источника дохода, а, напротив, имеют характер совершенной лотереи. При обильном урожае заработки эти возрастают до чрезвычайной высоты… но без особой пользы для рабочих, которые большую часть заработанных денег пропивают или тратят зря, в плохие же годы рабочая плата падает до размера, не окупающего расходов на передвижение крестьян, в обоих случаях они большею частью возвращаются домой ни с чем.
Невыгодность и непрочность такого рода отхожих заработков для крестьян еще в значительной мере усугубляется тем обстоятельством, что они большею частью находятся в полнейшем неведении относительно хозяйственных условий данного года в той местности, куда они отправляются, или из года в год, по привычке, или, так сказать, на авось, по случайно дошедшим, до них, иногда совершенно не верным, слухам. До чего велика существующая на этот счета неурядица и как тяжело она отражается на интересах обоих заинтересованных в деле сторон, видно, например, из следующих вполне достоверных фактов... Так, в 1885 году на юге, куда по преимуществу направляются в рабочее время крестьяне из средней черноземной полосы, урожай оказался скудный, а между тем наплыв рабочих был настолько велик, что большинство рабочих, прибывших из России, осталось без дела, терпело горькую нужду и возвратилось домой ни с чем. Наученное печальным опытом, на следующий 1886 год большинство этих рабочих не рискнуло снова попытать свое счастье на юге России, и в этот урожайный год южные хозяева терпели большой недостаток в рабочих и платили им вследствие этого весьма высокую поденную плату. В 1887 году, неурожайном на юге, повторилась та же история, что и в 1885, т. е. рабочие, прослышав о хороших заработках своих товарищей в 1886 году, устремились целыми массами на юг России, сбили поденную плату, вследствие большого предложения рабочих рук, до крайнего предела и за неимением работы по случаю неурожая, должны были, побираясь с нищенскою сумою, возвратиться на родину. В 1888 году, чрезвычайно урожайном на юге, произошло то же, что и в 1886, но только в гораздо более резкой форме, а именно: при малом наплыв рабочих цены на них во время уборки повысились... При таких необычайно высоких ценах масса хлеба осталась в поле нескошенною и неубранною, не говоря уже об уборке травы, которой была скошена едва только третья часть всего урожая... В результате эти четыре года дали югу России только одни печальные картины, а именно: два года (1885 и 1887) создали массу нищих рабочих, возвратившихся домой ни с чем, а другие два года (1886 и 1888) дали с одной стороны рабочим громадные заработки, значительная часть которых, как легко нажитые, немедленно тут же пропивалась, а с другой стороны, несмотря на баснословный урожай, принесли почти полное разорение многим помещикам... /От себя: рынок порешал./
Совершенно аналогичные картины получаются и при движении рабочих на юго-восток России, в Самару и в Оренбургский край...
Не чувствуя необходимости в скоте как источнике навоза, с существованием которого на севере связана самая возможность хлебопашества, черноземный крестьянин самым небрежным образом относится и к скотоводству. Вследствие этого славившиеся некогда на юге породы лошадей (битюги), крупного рогатого скота (черкасский, малороссийский) и овец… ныне вырождаются и количество скота у крестьян год от году уменьшается. Процент безлошадных в среде черноземного населения увеличивается с поражающей быстротою; так, в пределах описываемого района есть селения, где на сто дворов уже к началу настоящего тяжелого года насчитывалось не более 30-40 лошадей. Страшно и подумать о том, что будет с этими селениями после настоящего года, так как известно, что великорусский крестьянин без лошади — тот же нищий и что продажа или потеря последней лошади для него равносильна окончательному разорению. Страшное зло составляет в этом отношении и конокрадство — один из крупных бичей нашего сельского быта — против которого трудно придумать достаточно энергических мер. Автору этих строк однажды самому пришлось видеть повесившегося на дереве крестьянина, у которого была украдена лошадь и который, после нескольких дней бесплодных поисков, решил тут же, на большой дороге покончить с собою, вероятно, придя к тому убеждению, что без лошади он не только более не хозяин, но даже и не жилец на белом свете... С другой стороны, язва спекуляции до такой степени в последние годы внедрилась в нравы нашего черноземного крестьянина, что бывают случаи, когда он решается осенью продать не только свой скот, но даже рабочих лошадей, рассчитывая как-нибудь  прикупить их весною, хотя бы и по более дорогой цене, находя это более выгодным, нежели запасать для них кормовые средства, в которых и действительно ощущается с каждым годом все больший и больший недостаток, по мере распашки последних общественных лугов и выгонов. При продаже с осени лошадей крестьяне большею частью рассчитывают на те задатки, которые они обыкновенно получают весною от помещиков, под будущие работы; но спрашивается, что будут они делать теперь, когда и у большинства помещиков денег нет и нечем будет платить за работы? Для прокормления же своего скота и лошадей зимою, нередко теперь далее и в обычные годы черноземному крестьянину приходится арендовать степи и покупать сено за двадцать-тридцать верст от своего жилья.
Накидываясь на арендование возможно больших пространств земли у помещиков, вместо того, чтобы думать об улучшении хозяйства на собственной надельной земле, крестьяне нередко снимают землю в таком расстоянии от своих усадеб, что провоз соломы с арендованных участков домой крайне для них тяжел и такая солома, как и сено, обходятся иногда непомерно дорого. Само собою разумеется, что о вывозе навоза на арендованные, большею частью под один посев, земли не может быть и речи, да такая вывозка была бы, по дальности расстояния, и совершенно невозможной. Таким образом, при всех сказанных условиях, у крестьян большей части наших черноземных губерний… прочного хозяйства теперь, собственно говоря, нет вовсе, а есть одна спекуляция… которая вся основана на возможности удачи в благоприятные годы и которая приводит их к самым печальным результатам, к неоплатным недоимкам казне, к неисполнению обязательств пред помещиком — в годы менее благоприятные — к полному экономическому расстройству, к нищенству и к голоданию — в годы выходящего из ряду неурожая...
Низкий уровень крестьянского хозяйства и малая производительность земель, находящихся в руках крестьян, объясняются целым рядом самых разнообразных причин. На первом плане между ними следует поставить те условия, на которых крестьяне владеют землею. …та полная неопределенность в условиях пользования землею, которая существуете ныне… в значительной степени тормозит развитие у крестьян земледелия. Главную роль тут играют переделы, которые повторяются в неопределенные сроки, по усмотрению сельского схода, ставя крестьян в полную неуверенность относительно продолжительности пользования ими данными участками земли. Участок, сегодня крестьянином удобренный, может быть завтра у него отобран, конечно, без всякого вознаграждения за сделанные затраты... В черноземной полосе, где переделы практикуются местами каждый год, местами в совершенно неопределенные и неизвестные заранее сроки, по решению большинства да сходах, вызванному иногда одним каким-нибудь  крестьянским воротилой в чисто личных интересах… никакое улучшение крестьянской земли, никакое удобрение ее, очевидно, невозможны, она с каждым годом все только выпахивается и истощается, становясь все менее способной к производству сколько-нибудь  сносных урожаев при сколько-нибудь неблагоприятных метеорологических условиях...
В ряду причин, вызывающих упадок крестьянского благосостояния, весьма часто… выставляется малоземелье, недостаточность крестьянских наделов, не обеспечивающих население, численность которого постоянно увеличивается.
…малоземелье несомненно существует и притом как факт, угрожающей благосостоянию не только этих самых крестьян, но и всех остальных, потому что чем их больше в данной местности, тем ниже стоят цены на труд и тем выше арендные цены за землю для всех крестьян...
Серьезные препятствия развитию земледелия и увеличению производительности земли в руках крестьян ставят и настоящие условия поселения крестьян в пределах большей части нашей черноземной полосы — огромными скученными поселками, нередко в несколько сот дворов. Такая скученность имеет последствием, особенно при сколько-нибудь  неправильной форме крестьянской земли или расположения селения не в центре, а на краю ее, чрезвычайную дальность расстояния отдельных крестьянских участков от усадебной оседлости крестьян, что в свою очередь чрезвычайно затрудняет их обработку и сколько-нибудь  правильную эксплуатацию. Нередки случаи, когда отдельные участки крестьянской надельной земли находятся в расстоянии 15-20-25 верст от их усадеб, иногда даже в пределах другого уезда. Весьма естественно, что при таких условиях выгодное пользование подобною землею становится почти невозможным, а об удобрении ее, конечно, не может быть и речи. Бывают случаи, когда крестьяне вынуждены, отправляясь на свой участок за снопами, там ночевать, затем с утра поднимают по одной копне на воз, днем возвращаются домой, а к ночи отправляются вновь на свой участок за следующей копной хлеба и т. п. Потеря времени при таких условиях громадная и затрата труда самая непроизводительная. Во избежание этого крестьяне иногда сдают подобные участки в аренду, часто за ничтожную плату, а сами снимают, взамен того, землю у соседей-помещиков, нередко за цену вдвое, втрое высшую... В некоторых местах… полосы… бывают… до такой степени мелки, что на них буквально негде повернуть соху — невозможно сеять, не захватив зерном соседнего чужого участка.
Приемы, к которым прибегают крестьяне при таком раздроблении полей по душам… различны в различных местах. Но до какой степени сложности эти приемы иногда доходят, можно судить хотя бы по следующему примеру, заимствованному из практики одного селения Рязанской губернии. Каждое из трех полей этого селения, в котором имеется 1050 душ, делится на землю хорошую и плохую, нагорную и низину. Каждая из таких частей, называемых деленицами, разбивается в свою очередь на 10 равных частей, или вытей, причем на каждую выть в каждом поле приходится десятая часть всех душ селения, т. е. 105 душ. На каждую выть кидают жребий. Засим, каждая выть делится на 4 четверика, на которые приходится 26 душ; кидают жребий между четвериками. Далее, каждый четверик делится пополам на осьмаки (на каждый осьмак приходится 13 душ). Кидают жребий на осьмаки. Наконец, осьмаки разбиваются на полосы по душам. В некоторых селениях Симбирской губернии для удобнейшего и возможно равномерного раздела пахотной земли каждое поле разбивается на столбы, столбы на улежи, а каждый улеж на 8 полос, причем сверх этого каждое поле делится еще по качествам нивы на несколько частей. Легко себе представить, как велико число участков, достающихся на долю каждого отдельного крестьянина при таком дроблении земли, как мелки должны быть эти участки и как велика между ними чересполосица. Проф. Постников… приводит… пример одного селения, в котором паровое поле делилось на 16 частей или копов, и в каждой такой части на долю каждого хозяина доставалось по одной полосе. Предполагая, что столько же частей было и в других двух полях, окажется, что на долю каждого крестьянина приходилось 16×3=48 полос... Нетрудно также себе представить, как велика путаница при каждом так называемом коренном переделе, когда ломаются межи между отдельными участками и вся надельная земля распределяется по новому плану...
Нередко такое же дробление применяется не только к распашной, но и к луговой земле, причем принимаются во внимание, сверх вышеназванных условий… еще и свойства травы, количество накашиваемого сена и т. п. Но если в последнем случае по отношению к таким угодьям, как заливные луга, которые не требуют, в большинстве случаев, особого труда со стороны человека для улучшения их природных свойств и повышения их производительности, еще нет большого вреда от такого дробления их, то совершенно другое приходится сказать про распашную землю, которая только тогда и может давать хорошие урожаи, когда к ней приложен разумный труд, когда человек дополняет своей работою и надлежащим удобрением то, чего недоделала природа. Между тем, крестьяне ценят только естественные свойства земли, стараются распределить ее между собою возможно равномерно, но тем самыми лишают себя возможности эту землю улучшить и повысить ее природную производительность. От этого хорошие земли, распределенные между всеми членами общины и находящиеся во временном пользовании каждого из них, очень скоро истощаются, теряют свое естественное плодородие — каждый временный владелец такой земли стремится взять с нее, что только возможно, стремится возможно скорее, пока она в его руках, выжать, так сказать, из нее последние соки. Плохие же земли навсегда обречены оставаться плохими, потому что об улучшении их никому нет расчета заботиться, они всегда составляют как бы придаточное бремя к хорошим землям, которые без такой придачи никому не отводятся.
…производительный труд крестьян черноземной полосы находит себе… полезное применение исключительно в области земледелия и только в течение нескольких весенних, летних и осенних месяцев — с конца марта и по конец сентября... А прошло лето неудачно, был неурожай, летняя рабочая плата стояла низкая, хлеба на собственной и на снятой у помещика земле уродилось мало, продавать нечего — и пропал целый хозяйственный год: летних потерь и недоборов возместить решительно не на чем, недалеко до голодания даже и в обычные, не особенно урожайные годы, не говоря уже про годы полного недорода, как 1891-ый.
Вообще, при отсутствии у крестьян других продовольственных средств, кроме хлеба и вообще продуктов полевой культуры, а также отчасти продуктов скотоводства, и при сокращении выделки в крестьянском быту полотна, сукон и других предметов одеяния потребность крестьян в денежных средствах на приобретение покупкою всего им необходимого как для пропитания, так и для домашнего обихода, все более и более увеличивается. Для удовлетворения этой постоянно возрастающей потребности крестьянам приходится прибегать к продаже тех продуктов земледелия, которые у них имеются в избытке против того, что требуется для собственного их продовольствия и для обсеменения полей. К сожалению, нередко, если цены на эти продукты очень низки, так что от продажи действительно свободного избытка выручается слишком мало денег, крестьяне продают и более, чем могли бы продать за удовлетворением собственной потребности, в надежде как-нибудь  извернуться. Так, весьма часты случаи, когда крестьяне продают с осени, иногда по крайне дешевым ценам, семена, которые потребны для ярового посева, а весною покупают их дороже, чем за сколько продали осенью, или обсеменяют поля такими хлебами, семена которых обходятся дешевле, например, просом вместо овса, или, еще хуже того, оставляют на посев семена самого плохого качества, чуть не озадки или отсевки. Точно так же поступают крестьяне и тогда, когда цены на хлеба стоят с осени высоко, гоняясь за возможностью выручить от продажи хлеба больше денег против обыкновенного и в надежде на то, что авось к весне цены упадут. Но само собою разумеется, что подобные спекулятивные операции в огромном большинстве случаев оканчиваются полнейшей неудачей...
Усиленная и притом несвоевременная продажа хлеба крестьянами вызывается нередко еще одним обстоятельством, которое является последствием стремления крестьян к захвату под посев возможно большего количества земли наймом у помещиков, иногда по несоразмерно повышенным ценам. …крестьяне обязуются внести все деньги помещику до своза снопов с поля, и обыкновенно им и не разрешается увозить копен до полной расплаты; хлеб остается при этом как бы залогом в исправном взносе денег, так как иначе после своза хлеба получить с крестьян деньги уже почти невозможно, даже по исполнительным листам, ибо в большинстве случаев ничего нельзя с них взять. Поэтому для крестьян раннею же осенью является крайняя нужда в деньгах, чтобы… выкупить свой хлеб, стоящий на арендованных землях и нередко, в сырую осень, гниющий и прорастающий под дождем. Для такого выкупа крестьянам приходится спешно молотить и продавать свой собственный хлеб, почем дадут, чтобы только расплатиться с помещиком и перевезти домой копны с арендованных десятин. Нередко случается, что для расчета с помещиком, особенно при сколько-нибудь высокой арендной плате за землю, крестьянину приходится продать больше своего хлеба, чем сколько он намолотит его на арендованном участке, и только одна солома остается ему в этом случае в виде единственного барыша от подобной аренды, да и то еще иногда приходится провозить ее за десяток и более верст.




Tags: Голод, Капитализм, Крестьяне, Рокомпот
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for friends only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments